Эдип комплекс - они не шутят? -)

[planeta_if]

ну, а  в чем манипуляция?

 

[Маша]

planeta_if писал:

ну, а  в чем манипуляция?

Разве тебе не нужно научиться вилять попой? Не тянет?🙂
На небе только и разговоров о виляющих попах, там говорят как чертовски здорово наблюдать за виляющей попой. А ты? Что ты им скажешь? Там навердр тебя окрестят лодршкой. Ведь ты не умеешь вилять попой🙂

 

[planeta_if]

то есть сманипулировать меня в то чем я и так занимаюсь и о чем прямо написала? ты уверен что правильно понял Мурзика? помоему это был простой дружеский подйопчик

 

[Маша]

Да, собсна и сам дружеский потйепчик даю🙂 не надо так напрягаться от слова манипуляция🙂

 

[planeta_if]

почему напрягаться, я оживилась, вдруг чо. а слова не любят небрежности тем временем, что сказал за то и отвечай

 

[Маша]

planeta_if писал:

почему напрягаться, я оживилась, вдруг чо. а слова не любят небрежности тем временем, что сказал за то и отвечай

Подпись мою прочитай и не приставай к словам🙂
Интеллекта нам надо - на губах у нас помада🙂

 

[planeta_if]

вот ты всегда напрашиваешься

 

[planeta_if]

Цитата:

The neurotic character is the person's defense against being broken. In effect, he says, "I will do what you want and be what you want. Do not break me." The person doesn't realize that his submission amounts to a break. Once formed, his neurotic character constitutes a denial of thebreak, while his muscular armoring functions as a splint that doesn't let him feel the break in his spirit. It is like closing the door after the horse is stolen and then believing that the horse is still inside. Of course, one dares not open the door to find out. Then, by repressing the memory of the traumatic event, one can pretend that it didn't happen and that one has not been broken.The repression jells the character into a structure, like an egg that has been boiled or a pudding that has been chilled. Prior to the act of repression the character is labile; it has not yet hardened into a fixed structure. This repression occurs in the process of resolving the oedipal problem. Thus, Reich says, "Character armoring is, on one hand, a result of the infantile sexual conflict and the mode of solving it."10 Not only does the repression remove from consciousness all memory of the oedipal situation, but it buries with it almost all the events of early childhood. This is the main reason that most people remember very little of their lives before the age of six. 

Невротический характер - есть защита человека против попытки родителей (общества, окружающей среды) его сломать (адаптировать "животное", природное начало под требования общества). По сути, невротик говорит: "Я сделаю, как вы хотите, и буду тем, что вам от меня нужно, только не ломайте меня". Человек не чувствует, что когда он подчиняется - это и есть момент, где его дух, характер, оказывается сломлен. Однажды сформировавшись, его невротический характер начинает представлять собой отрицание собственного поражения, а мышцы обеспечивают броню, которая не дает ему почувствовать брешь, пробитую в его духе. Все равно что запирать двери конюшни уже после того, как лошадей украли, а потом верить, что лошади все еще в стойлах. Конечно, никто не осмеливается отпирать и проверять. А потом, подавляя воспоминания о травматическом событии, человек делает вид, что его никогда и не было, и что сам он не сломлен.
Подобное подавление заключает личность в клетку, в жесткую структуру, подобно яйцу, затвердевшему при варке или застывшему пуддингу. До этапа подавления характер, психика была лабильна, еще не затвердела и не приобрела четкую структуру. И это подавление начинается как раз в процессе разрешения Эдипова комплекса. Райх говорит об этом так: "То, что характер/психика обрастает защитами, с одной стороны, является результатом инфантильного сексуального конфликта, а с другой - способом его разрешения". Подавление не только выводит за рамки осознаваемого все воспоминания об эдипальной ситуации, но вместе с ними хоронит почти все воспоминания раннего детства. Это и есть основная причина, почему большинство людей почти не помнят себя до шестилетнего возраста".

 

[planeta_if]

Цитата:

?


The painful termination of childhood and infantile sexuality forces thechild to repress the memory of this period. So few persons can recall the
feeling of sexual excitement experienced in relation to the parent of the
opposite sex. They will deny that there was any jealousy by the parent of
the same sex. However, the experience has become structured in their
body. While the repression of a memory is a psychological process, the
suppression of feeling is accomplished by deadening a part of the body
or reducing its motility so that feeling is diminished. The repression of
the memory is dependent upon and related to the suppression of feeling,
for as long as the feeling persists, the memory remains vivid. Suppression
entails the development of chronic muscular tension in those areas of the
body where the feeling would be experienced. In the case of sexual
feeling, this tension is found in and about the abdomen and pelvis.
Since the experience is different for each individual, the tension willreflect that experience. In some persons the whole lower half of the body
is relatively immobilized and held in a passive state; in others the muscular
tensions are localized in the pelvic floor and around the genital apparatus.
If the latter sort of tension is severe, it constitutes a functional castration;
for, although the genitals operate normally, they are dissociated in feeling
from the rest of the body. Any reduction of sexual feeling amounts to a
psychological castration. Generally the person is unaware of these
muscular tensions, but putting pressure upon the muscles in the attempt
to release the tension is often experienced as very painful and frightening.

 Болезненное прерывание детства и инфантильной сексуальности вынуждает ребенка подавлять воспоминания об этом времени. Поэтому мало кто может вспомнить ощущение сексуального возбуждения в связи с родителем противоположного пола. Люди отрицают также и ревность родителя "своего" пола. Тем не менее, этот опыт приобретает определенную структуру в теле. И хотя подавление воспоминаний - процесс психический, подавление чувств осуществляется путем "замертвления" определенных частей тела или уменьшения их подвижности настолько, чтобы и чувствительность уменьшилась. Подавление воспоминаний зависит от - и целиком опирается на подавление чувств, поскольку пока чувства остаются, воспоминания сохраняют яркость. Подавление провоцирует развитие хронического напряжения в мышцах в тех частях тела, где бы проявлялось данное чувство. В случае сексуальных чувств - это напряжение можно обнаружить в районе живота и тазового дна.
И поскольку у всех свой особенный опыт, мышечное напряжение будет его отображать. У некоторых людей вся нижняя часть тела относительно малоподвижна и удерживается в пассивности, у других мышечное напряжение локализовано в области тазового дна и вокруг гениталий. Последнее, если оно сильно, и представляет собой, по сути, кастрацию, поскольку, хотя гениталии и функционируют, они диссоциированны от остальных чувств в теле. Любое ослабление сексуальных чувств означает психологическую кастрацию. В общем целом человек не знает и не чувствует этого напряжения в мышцах, но давление на эти группы мышц в попытке сбросить напряжение часто ощущается как очень болезненное и пугающее.

 

[planeta_if]

Цитата:

?


However, the danger of incest is unreal before puberty. We are talkingabout a five- or six-year-old child whose sexual activities are not different
from his other play activities. They are a necessary preparation for living.
Although they are serious, we describe them as play because they are
not intended to have any real consequences. Of course, a boy desires to
sleep with his mother, but he has no intention to do so in actuality and
may not even know how it is done. But by their rejection of the child's sexuality, the parents imply that the danger is real and so add a note ofreality to fantasies and feelings that would otherwise remain on the level
of play. As a matter of fact, parents often do more than reject the child'ssexuality. They threaten with looks and with voices. When a mother
sees her young daughter lift her dress, as little girls will, to expose her
body and her sexuality, not infrequently she turns on the child with
hostility. She may say to the child, "That's bad," meaning whorish, but
generally it is the look that freezes the child. Little girls play with their
sexuality as little boys play with toy guns (also a sexual symbol). But no
mother would accuse the boy of being a murderer. Why is the little girl a
"whore"? The mother is projecting her own feelings on her daughter, and
this projection charges the scene with adult emotions that the child cannot
handle.
The oedipal problem is further complicated by the fact that parentsoften respond emotionally to the sexuality of their children. They become
sexually aroused by their child's sexual interest and are titillated by this
play. And they are also seductive in the sense of initiating and inviting
the child's sexual interest. Fenichel notes, "Very often the mother loves
the son and the father loves the daughter. The parents' unconscious
sexual love for their children is greater when their real sexual satisfaction,
due to external circumstances or to their own neuroses, is insufficient."
When this happens, the parent generally blames the child. This projection
of the parent's guilt on the child makes the latter feel that he is the
responsible and guilty party. In this way what was originally an innocent
and natural expression of love in the child becomes associated with guilt
and pain.

... Так или иначе, опасность инцеста как такового не возникает до достижения пубертатного возраста. Мы сейчас говорим о детях пяти-шести лет, и их сексуальные действия не отличаются от других игр - это необходимая подготовка к жизни. И хотя сами дети в этом серьезны, мы описываем их занятия как игру, потому что у их намерений никогда нет серьезных целей (потому что эти намерения никуда не ведут на самом деле). Конечно, мальчик желает свою мать, но в реальности у него нет намерения заняться с ней сексом, он может и не знать, собственно, как это делается. Но отказывая ребенку в его сексуальных стремлениях родители дают понять, что опасность - реальна, и добавляют нотку реальности фантазиям и чувствам, которые в противном случае остались бы на уровне игры.
На самом деле, часто родители не только отказывают ребенку в его сексуальности, но еще и угрожают - словами, голосом или взглядами, мимикой. Когда мать видит, как ее маленькая девочка задирает платьице, чтобы продемонстрировать свое тело - сексуальный порыв, свою сексуальность, не редко мать нападает на свою дочь, выказывает враждебность. Мать может сказать девочке: "Ты плохо себя ведешь!", имея в виду именно сексуальную непристойность, но чаще родители реагируют на уровне осуждающих взглядов и мимики, и именно такие выражения неодобрения заставляют ребенка застыть на месте. Девочки играют со своей сексуальностью точно так же, как мальчики играют с игрушечными пистолетами - но какая мать станет называть своего сына за это убийцей? Так почему тогда девочки становятся "шлюхами", распущенными в оценке матери? Мать проецирует собственные чувства на дочь, и та проекция заряжает атмосферу взрослыми эмоциями, с которыми ребенку не справиться.
Эдипальная проблема усложняется еще далее тем фактом, что родители часто реагируют на сексуальность своих детей эмоциями, возбуждаются в ответ на сексуальный интерес, проявленный ребенком и ощущают соблазн вступить в игру. Также родители бывают соблазняющими в том плане, что они инициируют, сами провоцируют сексуальный интерес ребенка. Фенихель пишет: "Очень часто мать любит своего сына, а отец любит свою дочь. Любовь родителей к детям противоположного пола, сексуально окрашенная на бессознательном уровне, бывает сильнее, когда их реальное удовлетворение от супружеской сексуальной жизни друг с другом недостаточно в силу каких-либо внешних обстоятельств или личных неврозов". Когда такое происходит, родитель как правило винит ребенка. Такая проекция родительской вины на ребенка заставляет последнего чувствовать, что он (ребенок) - виновная сторона и отвечает за ситуацию. Таким образом то, что когда-то было невинным и естественным выражением любви ребенка, начинает ассоциироваться с виной и душевной болью.