Автор текста: Роджер Тернер
Цюрих, 1957 год. Фрейдизм возрождается, процветая на фоне всеобщего беспокойства о том, что две ядерные сверхдержавы конструируют более крупные ракеты.
Известные психиатры приехали в Швейцарию на Второй международный конгресс по психиатрии. На нем вновь говорили об отсутствии органических изменений в организме человека с психическими расстройствами, что подчеркивает психологическую, а не физическую природу этих заболеваний.
Уэйн Вулли — биохимик, использующий в своих экспериментах ЛСД, внимательно слушает и запоминает всю информацию. Он не принимал вещество сам в погоне за измененным состоянием психики. Однако это уже делали Тимоти Лири, который принимал ЛСД для научного интереса, и Олдос Хаксли, который несколькими годами ранее экспериментировал с мескалином. Нет, Вулли давал наркотик только мышам. Он знал, что по химической структуре ЛСД напоминает серотонин, который не так давно был обнаружен в головном мозге. Структуры веществ настолько похожи, что ЛСД, по-видимому, способен маскироваться под серотонин на молекулярном уровне и нарушать работу мозга необычными способами.
Дилворт Уэйн Вулли, 1949 год
Именно сходство ЛСД с серотонином заставило Вулли не соглашаться с фрейдистами. По его мнению, отсутствие органических изменений в головном мозге указывает на то, что многие психические заболевания вызваны биохимическим дисбалансом. По прибытии в Цюрих Вулли разработал так называемую «серотониновую гипотезу» – в пользу того, что психические заболевания возникают в результате «изменений в функционировании нескольких специфических химических веществ в мозге».
Еще при жизни Вулли было обнаружено, что правильное количество специфических химических веществ способно вернуть здоровье больному организму. Уэйн Вулли причастен к этим открытиям и как пациент, и как исследователь. Он думал, что химические средства могут подействовать и на разум.
Вулли интенсивно работал, проводя дни и ночи в лаборатории. Он поражал коллег своей феноменальной памятью и проницательностью. Однако сахарный диабет медленно разрушал его разум.
Он был уверен, что понимание биохимии мозга поможет людям с психическими заболеваниями так же, как открытие инсулина помогло диабетикам. Но успеет ли он это выяснить?
Холодное место
Дилворт Уэйн Вулли родился в 1914 году в Раймонде, Альберта, небольшом городке, обдуваемом всеми ветрами прерий, в 80 милях к северо-востоку от национального парка Глейшер. Его родители эмигрировали из штата Юта, одной из многих семей Святых последних дней в Рэймонде, который был основан в начале 20-го века мормонским горнодобывающим магнатом Джесси Найтом, который надеялся развивать промышленность по производству сахарной свеклы. Отец Уэйна, Эндрю Дилворт «А. Д.» Вулли занимался сельским хозяйством, а мать Уэйна, Генриетта Кристина Вулли (урожденная Шенфилд), вела дом и заботилась о его старшем брате Гленне и старшей сестре Арле.
Центр города Рэймонд, Альберта, 1909–1926
Родись Уэйн Вулли на несколько лет раньше, он бы вряд ли пережил детство. Уэйн родился с юношеским диабетом, что было смертным приговором на рубеже 20-го века. Дети с диабетом проживали всего несколько мучительных лет из-за неспособности их организма усваивать сахар. Но в 1921 году ученые из Университета Торонто впервые выделили инсулин, который вскоре превратили в средство, спасающее жизни. Молодая жизнь Вулли была спасена, ведь в 1923 году лечение инсулином стало доступным всем диабетикам.
В опубликованных источниках почти ничего не говорится о детстве Вулли, за исключением того, что подчеркивается его непоседливость и плохое здоровье. Помимо диабета, Вулли также страдал рахитом из-за дефицита питательных веществ. Он выздоровел после лечения рыбьим жиром — мощным источником витамина D.
В школьной газете, где он учился, говорилось, что Вулли получил аттестат в 13 лет, хотя в колледж он поступил только через 4 года. Предположительно в это время он работал на ферме, а также много мастерил и писал. Несколькими годами позже он рассказал коллеге, что свою первую статью опубликовал в 17 лет в журнале популярной механики. Когда Вулли с отличием окончил химический факультет Университета Альберты в Эдмонтоне в июне 1935 года, «на реке еще лежал лед. Это было холодное место», - вспоминал он.
Висконсин
Далее Вулли переехал на юг, в центр биохимических исследований — Висконсинский Университет. Он учился за счет средств специальных фондов, выделенных для поддержки аспирантов факультета сельскохозяйственного питания. В условиях Великой депрессии «пятьдесят долларов в месяц для научного сотрудника выглядели довольно неплохо», — вспоминал сокурсник Вулли Роберт Беррис.
«Когда он впервые приехал в Мэдисон, я подумал, что он школьник», — написал заведующий кафедрой Э. Б. Харт в рекомендательном письме 1938 года. Но, увидев его работу, Харт заявил: «Мы очень высокого мнения о Вулли. . . у него есть мозги». Его сокурсники согласились.
Что было источником такого мощного внимания и интереса Вулли к биохимии? Некоторые друзья и коллеги предположили, что лечение, которое Вулли получал в детстве, привило ему чувство долга перед наукой. Вулли возвращал долг интенсивной работой в лаборатории и чтением научной литературы в больших количествах.
Уильям Гарольд Петерсон руководил основным исследованием Вулли — изучением факторов роста бактерий. Химические вещества, которые способствуют или подавляют рост бактерий, могут быть ценными как для медицины, так и для производства многих сельскохозяйственных и промышленных продуктов, получаемых путем ферментации. Петерсон был отличным наставником, «чью фотографию Уэйн хранил на столе до окончания карьеры», — вспоминал один коллега.
Но исследование, которое принесло Вулли известность, было связано с изучением пеллагры — разрушительного заболевания, связанного с питанием. В то время пеллагра уносила жизни около 7 000 человек в год, в основном умирали бедные южане, рацион которых был довольно однообразным и состоял из кукурузы и сушеной свинины.
Конрад Эльвейем, биохимик и будущий президент Университета Висконсина, Мэдисон
Профессор из Висконсина Конрад Эльвейем изучал собачью болезнь, «черный язык», которая считалась моделью пеллагры у людей. Работа Эльвейема показала, что собаки, которых кормили печенью, быстро поправлялись, но какое питательное вещество в ней содержалось? В 1937 году студент Эльвейема, Роберт Мэдден, совершил ключевое открытие – дал подопытной собаке никотиновую кислоту, которая тогда считалась ядом. По одной из версий, Мэддена вдохновил ночной разговор с Вулли и аспирантом Эсмонда Снелла в лаборатории о недавней статье, в которой говорилось о том, что никотиновая кислота является фактором роста для дифтерийной палочки и стафилококка.
Зная, что искать, Вулли смог за считанные дни кристаллизовать и описать характеристики никотиновой кислоты из экстракта печени. Эти кристаллы вылечили собак. В 1938 году Эльвейем, Вулли и другие коллеги объявили, что они выделили и идентифицировали никотиновую кислоту (ниацин или витамин B3) для лечения пеллагры. В статье Эльвейем был указан первым автором, а Вулли — последним.
Вулли, который предоставил практически все результаты, описанные в статье, почувствовал себя ущемленным. Обида только подорвала гордость Вулли. Открытие вещества против пеллагры способствовало его карьерному росту. Спустя годы дальнейшие исследования Вулли показали, что человеческий организм не может использовать ниацин, содержащийся в кукурузе.
Нелеченая пеллагра также приводит к одной из форм слабоумия. Действительно, психоз, вызванный пеллагрой, был основной причиной госпитализации в психиатрические клиники США в начале XX века. Как только пеллагру стали
связывать с недостатком ниацина, эту форму психического заболевания можно было быстро вылечить. Этот факт Вулли гораздо позже привел в качестве доказательства серотониновой гипотезы.
Любовь и слепота
Неудивительно, что человек, проводящий дни и ночи в лаборатории, там и находит свою любовь. Вулли встретил Джанет Маккартер, бактериолога, специализирующуюся на изучении туберкулезной палочки и биологических свойств возбудителей инфекционных заболеваний. Она была на восемь лет старше его
Когда они встретились, Маккартер уже была опытным ученым на пике карьеры. В этот период американской истории в области бактериологии и биохимии к женщинам-ученым относились достаточно благосклонно. Маккартер, одна из немногих женщин-ученых, имела докторскую степень. Она писала исследовательские работы вместе с коллегами, в числе которых Элизабет Канн и Дороти Пауэлсон. В 1941 году ее повысили в должности с преподавателя до доцента. В 1944 году Фонд Гуггенхайма присудил ей высокую стипендию.
Кафедра биохимии Университета Висконсина, Мэдисон, июль 1931 года
О личной жизни Вулли и Маккартера крайне мало информации. Известно, что они познакомились в Мэдисоне, возможно, еще осенью 1935 года, вместе путешествовали в 1939 году и стали соавторами научной статьи в 1940 году.
В 1938 году Вулли переехал в Нью-Йорк и работал в Рокфеллеровском институте медицинских исследований. Почти шесть лет спустя Маккартер устроилась в Колумбийский университет, где в течение года изучала белок туберкулин и получала стипендию Гуггенхайма. 24 июня 1945 года Вулли и Маккартер поженились.
Институт Рокфеллера, мировой лидер в области биохимических исследований, — это святая святых науки в восточной части Манхэттена. Сотрудники ведут там сосредоточенные беседы и плотно обедают, сидя по восемь человек в столовой на территории кампуса.
"Никогда не было симпозиума, - восклицает биолог Рене Дюбо, - более продуктивного с научной точки зрения и интеллектуально приятного, чем те, что ежедневно проводились в обеденном зале Рокфеллеровского института, хотя всех опьяняли лишь кофе и идеи".
Это было идеальное место для Вулли. Руководители института, сначала Саймон Флекснер, а после 1935 года Герберт Спенсер Гассер, стремились сохранить спокойствие и интеллектуальный штурм, нанимая людей, "проникнутых духом сотрудничества". Гассер набирал любопытных исследователей с разносторонними интересами, людей, которые не боялись переходить от одного направления работы к другому. Должно быть, он пришел в восторг, прочитав рекомендательное письмо Гарри Стинбока, человека, обнаружившего, что витамин D может вылечить рахит. Стинбок описывал Вулли как "всеядного" читателя, который в курсе многих направлений исследований, "скромного" и "прекрасного парня", но при этом такого уверенного в себе человека, который "претворяет свои знания в жизнь без особых колебаний".
Но в 1939 году, вскоре после начала работы в Рокфеллеровском университете, Вулли делает неожиданный перерыв в своей работе.
Инсулин, возможно, и спас жизнь Вулли, но диабет продолжал мучить молодого ученого. В Мэдисоне, в возрасте 20 лет, у Вулли развилась диабетическая ретинопатия (кровоизлияния в сетчатку) - осложнение диабета, которое ему испортило зрение. Хирургические попытки лечения не увенчались успехом. Понимая, что теряет зрение, Вулли вместе с Маккартер отправились в путешествие по Соединенным Штатам на поезде, чтобы увидеть как можно больше красивых мест, пока он еще мог это сделать.
Вернувшись в лабораторию, Вулли и Маккартер в октябре 1940 года опубликовали свою работу под названием "Антигеморрагические соединения как факторы роста бациллы Джонса". Это логический мост между исследованиями Маккартера по туберкулезным палочкам и Вулли по факторам роста бактерий. Но в работе был показан явный интерес к витамину К, который несколько лет назад биохимик Х. Дж. Алмквист назвал "антигеморрагическим витамином". Неужели они надеялись, что биохимические исследования смогут спасти его зрение так же, как спасли его жизнь в детстве?
Свадьба Уэйна и Джанет Вулли, июнь 1945 года
Вулли оставил после себя сотни тысяч слов о биохимии, но почти ни одного о себе. Он отказывался описать, как он ослеп и что он думал по этому поводу.
Он предпринимал все меры, чтобы избежать инвалидности. Он хотел «побороть проблемы со зрением и навсегда о них забыть», — говорил один его коллега.
«Я просто продолжал идти», — сказал он репортеру новостей в 1948 году.
Продолжать работать Вулли помогало много людей, обеспечивающих ему все необходимые условия. Его мать помогала вести домашнее хозяйство в Нью-Йорке, пока он учился жить как слепой человек. Гассер устроил Вулли в независимую лабораторию, предоставив ему место, оборудование и финансирование для продолжения исследований. Хотя Вулли продолжал работать в лаборатории на ощупь и по памяти, он полагался на двух ассистентов, которым доверял работу, требующую зрительного контроля. Помощники сообщали о своих наблюдениях, а Вулли планировал эксперименты, делал выводы и надиктовывал текст. К концу 1940-х годов под его руководством работали три доктора химических наук.
Коллеги проводили много времени с Вулли, читая ему научные статьи. В каждом биографическом очерке о Вулли упоминается, что читала ему и Маккартер. Это единственная личная деталь об их жизни.
Маккартер жертвовала своей исследовательской карьерой ради Вулли. Получив стипендию Гуггенхайма и став женой Вулли, в июне 1945 года она покинула должность профессора Висконсинского Университета. В 1948 году Вулли рассказал репортеру, что его жена все еще «время от времени проводит эксперименты с подопытными животными» между своими домашними обязанностями, но научных публикаций больше не пишет. На академическую должность она так и не вернулась, хотя на протяжении десятилетий продолжала посещать научные лекции в Нью-Йорке.
В отличие от супруги, у Вулли исследовательская деятельность процветала.
Уважаемый учёный и наставник
Начав изучать факторы роста и витамины, Вулли обратил свое внимание на другую сторону биохимической медали — на антиметаболиты. Эти химические вещества подавляют рост и нарушают обмен веществ.
Метаболиты – это молекулы, необходимые для осуществления процессов обмена веществ. Когда биохимики их систематизировали, то начали исследовать так называемые антиметаболиты. Их химическая структура похожа на метаболиты, но они тормозят обменные процессы. Если метаболиты и химические рецепторы, которые они активируют, подходят друг к другу, как ключ к замку, то антиметаболиты проникают в замки и запирают их.
Исследования антиметаболитов стали актуальны после разработки в 1935 году сульфаниламида, препарата на основе антиметаболита. Будучи первыми
лекарствами от бактериальных инфекций, сульфаниламиды дали надежду многим людям, в том числе сыну президента Франклина Рузвельта, который, благодаря этим препаратам, излечился от опасной для жизни стрептококковой инфекции в 1936 году.
Действие сульфаниламида основано на имитации химической структуры фермента, играющего ключевую роль в метаболизме бактерий. По сути, препарат морил голодом вторгшиеся в организм бактерии-возбудители.
С 1941 года Вулли начал искать химические вещества, которые блокировали действие витаминов, имитируя их химическую структуру. В 1946 году исследование антиметаболитов Вулли выявило в кукурузе химический фактор, который блокирует действие ниацина, приводя к пеллагре.
Вулли в лаборатории Института Рокфеллера, 1947 год
Работа над антиметаболитами принесла Вулли награды от различных научных организаций в 1940-х годах, включая Американское общество бактериологов, Американскую ассоциацию фармацевтических производителей и Американское химическое общество. Его книга 1952 года "Исследование антиметаболитов" получила благодарные, даже восторженные отзывы в научной прессе. "Это книга, которая заставляет гордиться тем, что ты современный ученый", - восторгался один из рецензентов.
На церемонии награждения Вулли решил «сыграть» на своей слепоте. Перед публичной лекцией Вулли узнавал расположение экранов, на которых отображались его слайды. Во время разговора он подчеркивал каждое утверждение, уверенно указывая на подтверждающие его данные. Он мог легко писать на доске, пока говорил. По словам коллеги, он читал лекции с такой «чувствительностью, умом и талантом шоумена», что аудитория часто не подозревала, что он слеп. Он этим гордился.
Вероятно, Вулли устраивал эти театрализованные представления, чтобы коллеги не считали его ущербным из-за слепоты.
Брюс Меррифилд встретил Вулли в 1949 году, когда проходил собеседование как кандидат на постдокторскую стипендию в Институте Рокфеллера. Его будущий наставник сидел за лабораторным столом и готовил специальную жидкость для подопытных животных. Вулли держал над головой огромную 12-литровую колбу и аккуратно выливал ее содержимое в 10-дюймовую воронку Бюхнера. Меррифилд вспоминал, что Вулли всегда сам все смешивал, измельчал и вымерял, чтобы «не было ошибок».
Меррифилд получил стипендию, и они с Вулли проработали вместе более десяти лет.
Брюс Меррифилд с пептидным синтезатором, 1969 год
«Вулли день и ночь работал в лаборатории, а когда не проводил эксперименты, то думал о них», — вспоминал Меррифилд. Не раз уборщики с удивлением включали утром свет и обнаруживали, что химик все еще работает. В его домашней мастерской даже не было света.
Несмотря на неутомимость в своих исследованиях, Вулли был терпеливым наставником, и это терпение принесло науке большие дивиденды.
В мае 1959 года у Меррифилда возникла идея производить пептиды по одной аминокислоте за раз автоматически. Эти цепочки аминокислот выполняют множество функций в организме; некоторые из них являются нейротрансмиттерами и гормонами, а другие важны для иммунных реакций и метаболизма. Планировалось, что создание пептидов откроет большие возможности для исследований.
Меррифилду потребовалось три года, чтобы разработать этот процесс и машину для его осуществления, но за это время он не добился результатов, достойных публикации. Вулли посоветовал Меррифилду не сдаваться. Спустя 20 лет, в 1984 году, Меррифилду позвонили из Стокгольма и сообщили, что он получил Нобелевскую премию по химии. Над его столом висела фотография Вулли.
Серотониновая гипотеза
Исследование ЛСД стало завершающим этапом исследовательской карьеры Вулли.
Впервые психоделик синтезировали в 1938 году, а психоактивные свойства молекулы обнаружили в 1943 году. Историк Ким Хьюитт писал, что "психоделики взволновали многих исследователей" в 1950-х и начале 1960-х годов. Ученые считали, что эти препараты помогут им лучше понять как психические заболевания, так и мистические переживания.
«Нет никаких доказательств того, что Вулли экспериментировал с ЛСД, принимая его, — пишет Хьюитт, — но интересное совпадение: и он, и Олдос Хаксли почти не видели, но смогли установить связи между психоделическими переживаниями и функционированием психики».
Вулли раскалывает бревна с биохимиком Эллиотом Шоу, 1951 год
Однако изначально Вулли заинтересовался ЛСД как потенциальным сердечным лекарством. В конце 1940-х годов исследователи, изучавшие высокое артериальное давление, выделили из крови гормоноподобное вещество серотонин и обнаружили, что оно сужает стенки артерий. Осознав сходство химических структур серотонина и ЛСД, Вулли задался вопросом, может ли ЛСД действовать как антиметаболит и блокировать действие серотонина. В 1952 и 1953 годах он и его коллега по лаборатории Эллиотт Шоу показали, что ЛСД и другие химические вещества, структурно сходные с серотонином, могут предотвращать сужение стенок артерий при введении серотонина.
В октябре 1953 года Бетти Тварог и Ирвинг Пейдж обнаружили серотонин в тканях мозга, что поставило вопрос о роли этого химического вещества в ряде процессов нервной системы и, возможно, даже в сознании.
Из литературы Вулли знал, что ЛСД может вызывать странные психические эффекты, подобные психическим заболеваниям, которые в то время называли «шизофренией». Может ли дефицит серотонина приводить к некоторым психическим заболеваниям, подобно тому как дефицит инсулина вызывает диабет? Вулли и Шоу изложили эту теорию в своей статье и отправили ее почтой в престижный медицинский журнал The Lancet.
Медицинское сообщество не знало, как относиться к таким заявлениям. Редакция журнала отклонила статью, так как показалось недостаточным просто предположить биохимическую основу психических заболеваний. Чтобы произвести впечатление на психиатров, Вулли нужно было доказать свою точку зрения, фактически излечив пациента с психическим заболеванием.
Вулли и Шоу в конечном итоге опубликовали свою статью «Биохимические и фармакологические предположения о некоторых психических расстройствах» в «Трудах Национальной академии наук» — более лояльном междисциплинарном журнале. Они надеялись, что статья побудит психиатров попробовать лечить психические заболевания серотонином.
«Будучи всего лишь биохимиками, — писали они, — мы не можем проводить подобные эксперименты на пациентах, остается только надеяться, что эта статья побудит тех, кто имея соответствующую квалификацию, попробует на человеке то, чего мы не можем дальше исследовать на лабораторных животных».
Тем временем Вулли все глубже погружался в психиатрию.
Вулли собрал доказательства взаимосвязи психических заболеваний с химическим дисбалансом. Он просил Джанет и своих коллег почитать ему психиатрические и фармакологические журналы. Он ездил на конференции, в том числе на собрание фрейдистов в Цюрихе в 1957 году. Он также использовал экспериментальные методики, разработанные в психологии, и адаптировал их для проверки влияния нейрохимических веществ.
Некоторые из экспериментов Вулли были посвящены вопросу о том, можно ли по поведению лабораторных животных судить об их душевном состоянии. Он давал ЛСД мышам и наблюдал. Выявив ряд странностей в их поведении, он показал, как их можно обратить вспять или частично предотвратить с помощью серотонина, а также лекарств, которые влияют на нейротрансмиттер ацетилхолин.
Все исследования стерты
К 1962 году Вулли обобщает свои доказательства в книге «Биохимические основы психозов, или Серотониновая гипотеза о психических заболеваниях». Он выдвигает серотониновую гипотезу как альтернативу «фрейдистской концепции психических заболеваний», согласно которой «определенные негативные переживания в детстве больного» вызывают большинство психических расстройств. (Расскажи мне о своей матери...)
Книга начинается игриво. Вулли подтрунивает над знаменитыми психиатрами Цюриха и Нью-Йорка, мол взгляды Фрейда, «по-видимому, широко распространены среди психиатров и обывателей крупных городов, а здравомыслящие люди неохотно принимают такую концепцию».
Микроскопический взгляд на действие серотонина на олигодендроциты из «Биохимических основ психозов», 1962
Вулли рассказал, как пришел к серотониновой гипотезе. Он отметил, что слабоумие при пеллагре никогда не вызывало видимые изменения в головном мозге и быстро регрессировало, когда пациенты принимали нужный витамин. Он рассказал о том, как вызывал психотическое поведение у крыс с помощью ЛСД и противодействовал ему с помощью нейротрансмиттеров. Вулли перечислил молекулы, обнаруженные в человеческом организме, а также объяснил их влияния на гладкую мускулатуру, нервные волокна и головной мозг.
Он говорил, что понимание психических заболеваний в 1950-х годах похоже на медицину до изучения микробов, поэтому исследователям следует обращать внимание на телесные симптомы, а не на постоянно меняющиеся названия психиатрических заболеваний. Допуская, что некоторые болезни действительно могут быть психогенными, то есть возникать на фоне ненормальных мыслей, он утверждает, что психиатрам и ученым следует сначала искать биохимическую природу симптомов психических заболеваний, используя модели животных и лабораторные методы. Его серотониновая гипотеза касается не только серотонина, она предоставляет аргумент в пользу того, что биохимические изменения в головном мозге приводят ко многим психическим заболеваниям.
Пока Вулли сопоставлял эти идеи, его настигли телесные недуги. Зимой 1965 года он попал в больницу после инсульта. Тем не менее он продолжал работать.
Во время поездки на фармакологическую конференцию в Бразилию он пытался удовлетворить давний интерес к археологии и отправился в поход на Мачу-Пикчу. Врачи предупреждали его о том, что такая нагрузка может быть опасной для его организма. 23 июля 1966 года они с Джанет находились в Куско, в Андах, на высоте 11 200 футов, когда у него случился смертельный сердечный приступ.
Вулли умер так же, как и жил, уверенно делая то, что хотел, «полностью осознавая все риски для себя», — восхвалял один из его коллег.
Внезапная смерть Вулли, совпавшая с началом борьбы с наркотиками, перечеркнула все его последние исследования. ЛСД и другие психоделические препараты были объявлены вне закона после того, как популяризировались и стали ассоциироваться с контркультурой середины 1960-х годов. Исследования в этой области прекратились. Старый друг Вулли, Томас Джукс, даже не использовал термин ЛСД в своей статье, посвященной памяти Вулли и опубликованной в 1974 году в журнале Journal of Nutrition. ЛСД он называл «антиметаболитом серотонина».
Паспортная фотография Уэйна и Джанет Вулли, ок. 1947 год
Что стало с Джанет Маккартер Вулли?
После смерти Вулли его супруга продолжала много читать и посещать научные лекции в Нью-Йорке. Она подумывала написать биографию своего мужа, но так и не решилась на это. Джанет переехала в Солт-Лейк-Сити, где умерла в воскресенье, 28 января 1996 года, в возрасте 89 лет.
В некрологе Маккартер, опубликованном в газете Deseret News, ее назвали женщиной-новатором в науке, ссылаясь на ее докторскую степень. Ее назвали «преданной супругой», которая «взяла на себя роль научного партнера [Уэйна]» и «по праву разделила с ним многочисленные почести и признание».
Наследие
Сегодня ЛСД и другие галлюциногенные вещества переживают возрождение в медицине и науке, отчасти в результате изменения отношения к употреблению наркотиков и их криминализации, а отчасти в результате трансформации представлений о связях между сознанием и телом. Историки последовали этому примеру: Хьюитт описывает свою работу о Вулли как «реабилитацию истории ЛСД».
В первой трети 20-го века нервная система рассматривалась только с электрической точки зрения. На периферии генерировались электрические импульсы и передавались по нервам к головному мозгу. Подобно руководителю огромного бизнеса, мозг взвешивал поступающую информацию и посылал команды в виде электрических импульсов обратно по нервам к частям тела.
Открытия в области биохимии в 1920-х годах, начали разрушать это телеграфное представление о функционировании нервной системы. По мере того как химики выделяли и идентифицировали биологически активные вещества, присутствующие в организме в низких концентрациях, они повсюду находили аминокислоты и пептидные цепи, не зная об их свойствах. Ученые постепенно открыли роль этих молекул в усилении и подавлении сигналов, передающихся между мозгом и телом без единого контролирующего потока. Сегодня эти молекулы называют гормонами и нейромедиаторами.
К концу 20-го века исследователи из разных сфер называли нейротрансмиттеры «молекулами эмоций» и обсуждали роль этих химических веществ во всем организме, их влияние на наши мысли и чувства.
Дилворт Уэйн Вулли сыграл ключевую роль в этой эволюции. В то время как диабет разрушал его тело, его разум менял взгляды ученых на понимание болезней. Если он когда-либо был должен науке, то он отплатил ей сполна.
Но история Вулли не ограничивается его вкладом в научное понимание. Его опыт напоминает о том, что учет интересов инвалидов не должен зависеть от великодушия или доброй воли общественности. Он напоминает об издержках, возлагаемых обществом на инвалидов и их родственников, которые не рассчитаны на удовлетворение их потребностей. Мир легко мог бы потерять гения Вулли, если бы не поддержка, оказанная директорами, коллегами, помощниками из Института Рокфеллера и его жены, которая отказалась от собственной блестящей карьеры. Что мог бы получить мир от лаборатории Джанет Вулли, если бы она продолжила свои собственные бактериологические исследования? Остается только предполагать.
Машинный перевод
