Наверное, было у сына доверие к нам. Не могу сейчас ничего утверждать, потому что, я же говорила уже, у меня было какое-то представление о сыне, некий шаблон, и это всё сломано. Теперь нет уверенности ни в чем.
По поводу доверия вот какие размышления. Еще в июле муж сильно пострадал от солнца, реакция была похожа на аллергическую. Не мог спать ночью, всё чесалось. Не найдя в коробке с лекарствами ничего подходящего, он полез в рюкзак сына, у него обычно лежит пачка чего-нибудь антигистаминного, потому что такие проявления бывали раньше, я говорила. Это обычно бывало во времена сильного нервного напряжения, но самые тяжелые состояния запускались от какой-нибудь еды или питья, обычной и привычной в спокойное время, например, стакана сока. Кожа по всему телу моментально начинала покрываться красными зудящими пятнами, которые расползались и опухали прямо на глазах. Срочно остановить можно несколькими таблетками супрастина, потому и носил всегда с собой с тех пор. Искал таблетки, а наткнулся на косметичку, закрытую на маленький замочек о чемодана, но из неё торчал фаллоимитатор. Вроде как там еще угадывалась пачка презервативов. Ну, есть и есть, взрослый человек, подумал муж, выпил супрастин и забыл обо всём. Позже случились наши выяснения, муж в полной панике пошел намеренно искать косметичку и не нашел. В прошлую пятницу она опять вдруг всплыла. Сын не думал, что папа вернётся в съемную квартиру в пятницу вечером, а он вернулся, потому что собирался в субботу на работу. Косметичка лежала свердр в открытом рюкзаке, искать не надо было, на этот раз из неё торчала микро клизма. Когда сын пришел домой, Отец сказал ему, что если ты обещал не иметь свиданий, значит, это тебе не нужно, выброси. И он вынес клизму в мусоропровод. С этим папа и прибыл в субботу вечером домой. Вернее, они вместе приехали. В воскресенье у меня случился сильный нервный срыв. Я вломилась к сыну и вращая глазами прошипела, что если он не может прекратить свои свидания, хотя и обещал, я найду этого парня и поговорю с ним так, что он забудет, как сына моего зовут, а заодно и как его самого зовут. Не припомню, чтобы раньше я так психовала. Сын страшно обиделся. Не играл он и не изображал. Обида выглядела совершенно искренне. Что-то мы потом еще поругались, я умчалась на кухню. Сын пришел, обнял, мы долго стояли обнявшись. Потом он тихим, но твёрдым голосом сказал, что не надо его подозревать, не в чем потому что. Я абсолютно ему поверила. И папа тоже. Сын еще несколько раз за день подходил и говорил одно только - не надо так, вы меня обижаете недоверием. Я особо и не сомневалась вообще-то. Но поразила реакция сына. Теперь думаю, что это есть такое? Это желание реально соблюдать договор? Зачем ему это? Чтобы мы его считали хорошим и доверяли по-прежнему? Или чтобы действительно начать движение к изменению? Ведь договор о том, чтобы прекратить временно, чтобы понять, что происходит, и по возможности придумать, что с этим делать. Одно могу сказать, по некоторым разговорам его, не об этой теме, а применительно к другим вещам, я поняла, что он ищет в интернете какую-то информацию о работе сознания и подсознания. Я очень надеюсь, что это потому, что у него зародилось сомнение в том, что он таким родился, о чем он уверенно заявлял в первый наш разговор.
