"Опыт штурма Берлина 1945-го говорит, что пивнушки работали даже во время штурма, причем обслуживали и наших военных.
Мирным жителям условного Берлина НЕМНОГО проще условного Мариуполя, а тем более Бахмута, так как сопротивление идет из последних сил, а потому разрушения города при штурме многократно меньше. Из этого не следует, конечно, что в Берлине для мирняка было комфортно, речь исключительно о сравнении и о шансах выжить в расчете на тысячу населения.
Цитирую участника штурма, Резяпкин Александр, артиллерист:
Okopka.ru: Резяпкин Александр. Дневник Великой Отечественной войны {id}
22 апреля 1945
Сегодня - день рождения нашего Ильича, ему - 75 лет.
На рассвете тысячи наших орудий дали небывалый залп по Берлину. Тут же враг открыл ответный огонь, и началось столпотворение. Все вокруг - грохочет, сотрясается, обрушивается. А через некоторое время над пылающим городом развернулся воздушный бой. Одиннадцать наших армий начали штурм фашистской столицы.
Вся наша артиллерия открыла огонь по логову, а потом подключились сотни самолетов. Причем, чередовались: наши отбомбят - начинают американские, затем - английские, и снова наши.
Говорят, в Берлине сосредоточена пятисоттысячная армия фашистов.
Пять часов уже продолжается артиллерийский бой. Мы пока стоим на месте. В 12 часов дня мы с Жаровым решили спуститься в один из подвальчиков наскоро перекусить.
Мы заметили еще часа три назад, как туда шмыгают солдаты соседних частей.
- Пойдем заглянем, что там за притончик, - говорит мне мой друг. Спускаемся. Такие добротные подвалы у немцев под каждым домом! В подвале такая картина: десятка три наших солдат распивают пиво. Какой-то немец уже приспособился и вовсю торгует пивом.
- Товарищи! Кто утолил жажду - отправляйся на свое дело, вот-вот начнется атака! - призывает Жаров. Около половины людей вышло. Мы присаживаемся за один столик, открываем второпях банку консервов.
- Давай по кружечке выпьем за 75-тилетие нашего Ильича! - говорит Жаров. Хозяин пивной заметил нас и поставил две кружки пива. Пиво у немца неплохое.
Деньги он получал "гуманно" - кто сколько даст. Но с нашим приходом расплачиваться стали более добросовестно. Вдруг к нашему столику подходят полковник в форме морской пехоты и подполковник в общевойсковой форме. Спросив у нас разрешения, они присаживаются к нам. Знакомятся. Полковником оказался писатель Всеволод Вишневский, подполковником - известный композитор Тихон Хренников. Немец-хозяин без заказа ставит нам еще две кружки пива. Отпиваем прохладный напиток. Мы с Жаровым намереваемся уходить. Тут к нашему столу подходит высокого роста человек со стулом. Садится без приглашения. Лицо его - угрюмое, под глазами - мешки, волосы на голове - седые и жесткие, подстрижены бобриком, "под Керенского". Человек окинул нас тяжелым взглядом, заговорил:
- Я очень извиняюсь за бесцеремонность. Я - тоже русский человек... Из Ростова, полковник царской армии
Корытов. Меня знают ваши маршалы Шапошников и Егоров. В 1920 после разгрома Деникина эмигрировал во Францию, а в 1935 г. Из Франции - вот сюда, в Германию. Многие мы тогда были обмануты и клюнули на обещания англичан... На что-то надеялись... Была у меня лавчонка - разорился, жена
и дочь погибли
в Дрездене от воздушной бомбежки американцев, сын убит на
итальянском фронте. К семидесяти годам я вот остался один на чужбине... Единственное, чего я хотел бы сейчас - это взглянуть на свой родной Ростов и умереть... Он тяжело уронил свою седую голову на ладони и зарыдал"
...просто взгляд оттуда..