Боря, офигительная история.

[Маша]

– Довелось мне знавать одного человека, – произнес Джордж. – Он родился в феодальном поместье. Его пеленки застегивались не на булавки, а на запонки. А на первый день рождения ему повязали маленький черный галстук. Заметь: повязали, а не прицепили. И так было всю его жизнь. Звали его Уинтроп Карвер Кэбуэлл. Он вращался в столь изысканном обществе браминов и аристократов Бостона, что время от времени ему приходилось прибегать к помощи кислородной маски.
– И ты был знаком с этим патрицием? Ты?
– Конечно, был, – обиженно произнес Джордж. – Неужели ты мог посчитать меня снобом, который откажется общаться с человеком только потому, что тот принадлежит к богатейшей касте браминов? Плохо ты меня знаешь, если мог такое подумать, старина. Мы с Уинтропом неплохо ладили. Я был его отдушиной.

Воспитание. 😉

 

[Маша]

– Джордж, – частенько говаривал Уинтроп, – поддерживать имя и традиции дома Кэбуэллов – нелегкая и трудная задача. Дело даже не в том, что мы богаты. Мы живем старыми деньгами. Мы не какие-нибудь выскочки Роквейлеры – так, по-моему, звали семейство, разбогатевшее на нефти в девятнадцатом веке. Мои предки – и я не имею права об этом забывать – сделали состояния в эподр колониальной славы и величия. Один из них, человек по имени Исаак Кэбуэлл, доставлял индейцам контрабандное оружие и огненную воду во время войны королевы Анны. Он каждый день рисковал жизнью, ибо с него запросто могли содрать скальп гуроны, солдаты колониальных войск или, по ошибке, дружественные индейцы. А его сын, Джереми Кэбуэлл, занимался рискованной трехсторонней торговлей, в ходе которой сахар обменивался на ром, а ром – на рабов. Он завез в нашу благословенную страну не одну тысячу чернокожих. Подобное наследство, Джордж, ко многому обязывает. Я несу ответственность за древнее состояние – тяжелая ноша.

Ответственность?

 

[Маша]

Уинтроп вздохнул:
– Клянусь Эмерсоном, я и сам не знаю. Главное – одежда, стиль, манеры. Необходимо каждую минуту помнить о том, что надо делать, даже если это кажется лишенным смысла. Настоящий Кэбуэлл всегда знает, что надо делать, хотя не всегда понимает зачем.
Я кивнул:
– Меня всегда интересовала одежда, Уинтроп. Зачем надо начищать обувь до такого блеска, что в ней отражаются лампы? Зачем надо каждый день чистить подошвы и еженедельно менять каблуки?
– Не еженедельно, Джордж. У меня есть туфли на каждый день месяца, таким образом, менять каблуки приходится один раз в семь месяцев.
– Но зачем это нужно? Для чего на всех белых рубашках пристегивающиеся воротнички? Почему все галстуки подчеркнуто приглушенных тонов? К чему столько пиджаков? Почему в петлице обязательно должна торчать неизбежная гвоздика? Почему?
– Внешний вид! Кэбуэлла можно с первого взгляда отличить от какого-нибудь биржевика. Кэбуэлл, например, никогда не позволит себе надеть розовое кольцо. Любой, кто посмотрит на меня, а потом на тебя, на твой пыльный заляпанный пиджачок, на башмаки, которые ты явно стянул у бродяги в ночлежке, на рубашку подозрительного серого цвета, легко сумеет нас отличить.
– Согласен, – сказал я.
Бедняга! Да после его сияния люди будут просто отдыхать, глядя на меня.
– Кстати, Уинтроп, я хотел спросить по поводу ботинок. Как ты определяешь, какую пару в какой день надевать? Или они стоят на пронумерованных полках?
Уинтропа передернуло.
– Вот уж что было бы отвратительно! Туфли могут показаться одинаковыми только плебею. Острый, отточенный взгляд Кэбуэлла не может их перепутать.
– Поразительно, Уинтроп. Как тебе это удается?
– Дело в тщательной тренировке с самого детства. Ты даже не представляешь, какие нюансы приходится иной раз отмечать.
– Столь пристальное внимание к одежде доставляет, наверное, немало хлопот?
Уинтроп задумался.
– Клянусь Лонгфелло, временами такое случается. Бывает, это мешает моей сексуальной жизни. К тому времени, когда я уложу туфли в соответствующую коробку, повешу брюки, чтобы не помялась стрелка, и накину на фрак чехол от пыли, девушка, как правило, теряет ко мне интерес. Остывает, если тебе так понятнее.
– Ясно, Уинтроп. Я по своему опыту знаю, как злятся женщины, если их заставляешь ждать. Я бы тебе посоветовал просто сбросить одежду…
– Ради Бога! – воскликнул Уинтроп. – К счастью, я помолвлен с прекрасной женщиной, ее зовут Гортензия Хепзибах Лоувот, она происходит из семьи почти столь же благородной, как и моя. До сих пор, по правде говоря, мы ни разу не поцеловались, но несколько раз подошли к этому весьма близко. – При этих словах он ткнул меня локтем в ребра.

Много букаффф... 🙂

 

[Маша]

– Скажи, Уинтроп, – произнес я, – что произойдет, если ты вдруг наденешь не те туфли, забудешь застегнуть воротник или выпьешь вино, не подходящее к данному ростби…
– Прикуси язык! – в ужасе воскликнул Уинтроп. – Иначе целые поколения моих прямых предков и родственников по боковой линии перевернутся в своих могилах. Клянусь Уиттером, так и произойдет. Да и моя кровь свернется или закипит от негодования. Гортензия стыдливо спрячет лицо в ладонях, а я потеряю работу в элитном бостонском банке. Меня прогонят через строй вице-президентов, с моего фрака оторвут все пуговицы, а галстук с позором завяжут на спине.
– Что? За такую ничтожную оплошность?
Голос Уинтропа осел до ледяного шепота:
– Не существует мелких или ничтожных оплошностей. Существуют просто оплошности.

Стыд и позор, аморальность. Это невозможно😱

 

[Маша]

– Позволь подойти к данной ситуации с другой точки зрения, – произнес я. – Скажи, а не хочется ли тебе самому нарушить условности?
Уинтроп долго колебался и наконец ответил:
– Клянусь Оливером Венделом Холмсом, старшим и младшим, я… я…
Продолжать он не мог, но в уголке глаза блеснула предательская слезинка. Она поведала о существовании глубокого, невыразимого при помощи слов чувства. Сердце мое обливалось кровью, в то время как мой друг вытащил чековую книжку и расплатился за обед.

Хочется ли нарушить условности?

 

[Маша]

– Уинтроп, – сказал я, – ты выглядишь жутко расхлябанным.
И действительно, одна из пуговиц на воротничке была расстегнута.
Рука его непроизвольно потянулась к пуговице, но потом Уинтроп тихо проворчал:
– Ну и черт с ней. Мне все равно. – Затем, так же тихо, он добавил: – Я порвал с Гортензией.
– О боже! – воскликнул я. – Почему?
– Все произошло из-за пустяка. В понедельник я отправился к ней на чай в воскресных туфлях. Просто недосмотрел. Не заметил, и все. Кстати, многое стало ускользать от моего внимания. Это меня волнует, Джордж, но, к счастью, не сильно.
– Если я правильно понял, оплошность заметила Гортензия?
– В ту же секунду, ибо она столь же наблюдательна, как и я. Вернее, столь же наблюдательна, как я раньше. И вот она мне заявляет: «Уинтроп, вы обуты не надлежащим образом». Не знаю почему, но ее голос подействовал на меня раздражающе, и я ответил: «Я имею право обуваться так, как мне того хочется, а вы, если вам что-то не нравится, можете ехать в Нью-Хейвен».
– Нью-Хейвен? Почему в Нью-Хейвен?
– Отвратительное место. Насколько мне известно, там расположен какой-то паршивый общеобразовательный институт – не то Йельский, не то Джельский, точно не помню. Будучи до мозга костей радклифовской женщиной. Гортензия восприняла мое замечание как оскорбление только потому, что я намеревался ее оскорбить. Она поспешно вернула мне увядшую розу, которую и подарил ей еще в прошлом году, и объявила нашу помолвку расторгнутой. Кольцо, однако, она оставила себе, справедливо заметив, что оно обладает реальной стоимостью. Вот так.

Разлагается, позорится. Ужосс короч.

 

[Маша]

– Не жалей, Джордж. Гортензия плоская, как доска. У меня нет тому прямых доказательств, но визуально она кажется вогнутой. Не то что Черри.
– Что за Черри?
– Не что, а кто. Это великолепная женщина, мы познакомились совсем недавно. Вот где, должен тебе заметить, выпуклая особа. Полное ее имя Черри Ланг Ган. Она принадлежит к роду Лангов из Бенсонхойста.
– Бенсонхойста? Где это?
– Не знаю. Думаю, где-то на задворках нации. Черри говорит на причудливом диалекте, развившемся на основе английского языка. – Уинтроп глуповато улыбнулся. – Она называет меня бойчиком.
– Почему?
– Потому, что в Бенсонхойсте это слово означает «молодой человек». Я стараюсь как можно быстрее овладеть этим языком. Если ты, например, захочешь сказать: «Приветствую вас, сэр, рад вас видеть» – как, по-твоему, это будет звучать?
– Так и будет.
– В Бенсонхойсте ты бы сказал: «Привет, паря». Коротко и ясно, понял? Ну ладно, я хочу, чтобы ты ее увидел. Приглашаю тебя на обед завтра в Лок-Обер.
Мне было очень интересно повидать Черри, к тому же не в моих привычках пропускать обед в Лок-Обере. Так что на следующий вечер я прибыл на место задолго до назначенного срока.

Связался с подозрительной дамочкой. Плахой мальчик, савсем плохой🙂

 

[Маша]

– Уинтроп, это прекрасная женщина, наделенная замечательными формами, но, если ты на ней женишься, от тебя отвернется вся Новая Англия. С тобой не станут разговаривать даже в Нью-Хейвене.
– И не надо. – Он поглядел по сторонам, потом наклонился и прошептал: – Черри учит меня сексу.
– Я думал, ты это уже прошел, Уинтроп.
– И я так думал. Оказалось, что существуют специальные курсы, причем такой глубины и интенсивности, о которых я вообще не подозревал.
– Где же она сама этому научилась? – поинтересовался я.
– Представь, меня это тоже взволновало. И я спросил Черри напрямую. Не стану скрывать, у меня закралась мыслишка, что у нее был опыт общения с другими мужчинами, хотя это почти исключено, учитывая ее утонченное воспитание и невинность.
– Что же она тебе ответила?
– Что в Бенсонхойсте женщины знают о сексе с рождения.

Женщины знают о сексе с рождения🙂
И кстати вот мужчина учится у женщины. Он пассивный или активный? 😉

 

[dok34.ru]

Нет, Кристинка Борю не оставляет далеко позади. Наоборот даже может быть в свете последних измышлений - Боря очень даж ничего. А если Боря еще флаг поставит то просто писец будет - Кристинка будет тока за Борей гоняться🙂

Это так.
Я вроде понял, о каком флаге идет речь. Сначала видимо понял неверно. Сначала я воспринял флаг, как флаг аутогинефилии, мол назначили тебя девушкой, дерзай! Что при этом меняется, открывается, закрывается,...
А речь видимо шла о флаге исполнения? Я отвлекся, забыл про него, сорри 🙂
Если флаг исполнения ставить - то независимо от пола будет...то, что надо 🙂
Но могут быть сомнения, в так сказать праве на этот флаг, мол как же это - веками не видано, не слыхано , ишь чего вздумали!!
🙂

 

[dok34.ru]

Женщины знают о сексе с рождения🙂
И кстати вот мужчина учится у женщины. Он пассивный или активный? 😉

😉
Он вообще не мужчина!
🙂
Мужчина должен, просто обязан знать о сексе с рождения! И всех того, иметь!
А если не знает, да еще и учится у бабы...фуууу, не мужик!
(С)😉