Иногда ко мне приходит желание помочь Воробушку, потому что я чувствую, что что-то могу сделать и подъем настроения спустя время кажется неадекватным. Иногда же хочется себя убить, потому что я чувствую себя говном и бесполезным ничем, ничего не умеющим, человеком который в одиночку пропадет, который просто вынужден быть зависимым. И тогда я хочу мысленно убежать от Воробушка, от других людей, потому что они облачаются в судей и палачей, врагов, которых нужно убить, от которых нужно избавиться и нанести вред прежде чем сам получишь в нос. Иногда могу порадоваться за достижения, а иногда происходит скат в ненависть и «вообще, как тебе удается это, почему так происходит? Требование объяснить, попытки обесценить, лишь бы не было чувства собственной никчемности. Кто-то успел, а ты остался внизу, и глубока мысль, что они тебя оставят. Как бы хорошо не было в начале, поднимаясь тебе следует самому быть подонком, чтобы не остаться внизу. Но опасения не пропадают, потому что есть ощущение, что ты и здесь чужой.
Если утром я смогу любить человека, заботиться, то под вечер обязательно вспомню, мол, ты же играешь на пианино хорошо! От укулеле будет еще больнее и злость только выше. Здесь можно вспомнить сцену из Властелина колец, когда Бильбо тянется за кольцом и его лицо искажается. (Причем раскаяние происходит также, он вдруг понимает что произошло и сожалеет за взваливание такого бремени).
Попробую отследить, как этот переход в презрение и ненависть, происходит, что там за шаги. Но черт, это быстро происходит. Презирать и относится иначе готов уже сразу. Знакомый и близкий в миг становится врагом, а это еще подкрепляет чувство одиночества и что любой человек уже не союзник, а такой же враг, ну или по крайней мере кто-то равнодушный.
