У нас сын, 21 год. Зовут его, скажем, Лёша. В середине августа этого года я поняла, что он ведет сексуальную жизнь с мужчиной. Как поняла? Сама не знаю. С весны были какие-то догадки, я не хотела верить сама себе. Рассказы, что, мол, я не такой у тебя, как все. Я что-то вспоминала своё лежание на сохранении, Лёша тут же сделал вывод, что, мол, потому я вот такой и родился. Какой – я спросила. Нууу…я в армию не хочу – был ответ. А в августе сын показывал мне фото свои, там среди прочих мелькнуло фото, где он с одним парнем, которого ранее называл многозначительно «мой друг», не так, как о своих других близких друзьях. И ничего не хотел относительно него пояснять. Кокетничал, что, мол, мама, не про всех же ребят, с кем играм в песочнице, тебе надо знать. Когда это фото выскочило, сын напрягся и занервничал, даже не так, полыхнуло рядом со мной буквально. С этого момента я была уже почти уверена.
Далее состоялся разговор – мы с отцом и сын. Сначала Лёша молчал. Потом выпалил, что всегда был таким. Далее последовала у него такая жуткая истерика, о каких я думала, что так бывает только в кино, в плохом кино. У сына это было всё по-настоящему. Он задыхался и кричал. Позже сын сказал, что это вылилось напряжение десяти лет, тех лет, во время которых было осознание гомосексуальности, отрицание, попытки борьбы и т.д. Вы не замечали, а это было так, сказал он нам с отцом.
Да, такого мы не замечали. Ничего в его поведении ни малой капли не намекало на его гомосексуальное влечение. А что было – могу рассказать позже, если это имеет значение и будет интересно.