dok34.ru
Moderator
...будем беречь сына - чаю ему больше не давать!"...
в либеральную эподр шестидесятых годов XIX века, когда я рос, стали появляться уже не только культурные, грамотные люди - врачи, адвокаты, но и начала зарождаться еврейская интеллигенция , выделявшаяся среди мракобесов и религиозных фанатиков правдивостью слова, честностью, аккуратностью и чрезмерной бережливостью к каждой своей копейке, заработанной тяжким трудом. Если чрезмерную бережливость можно отнести к отрицательным качествам, то во всяком случае оно не было во вред окружающим, а лишь себе. К таким людям принадлежали мои родители, так они меня воспитывали, и таким я остался на всю жизнь.
Припоминаю такой детский эдрод. Напившись горячего чаю, я незаметно удрал на каток. Вечером появилась температура, ночью бред, а к утру больно стало глотать, пропал голос. Естественный переполох в доме: Бузя болен, Бузе држе, с Бузей неладно. Имя Бузя склоняли во всех падежах со страхом и трепетом. Необходимо заметить, что незадолго до этого погиб один из моих младших братьев, по кличке Буня . Я его поныне прекрасно помню. Здоровый, толстомордый, жизнерадостный мальчишка в возрасте около года с небольшим проболел несколько дней и скончался неожиданно. Эта потеря была так свежа в памяти всех. Приятель моего отца, старичок - доктор Ярошевский, стал навещать меня каждодневно по два-три раза. Ярошевский объяснил моим родителям и причину заболевания: нет, мол, должного присмотра за сорванцом Бузинькой. Ничего удивительного, что заболел. Подумать только: напился горячего чая, кое-как накинул тулупчик и в таком виде больше часа на катке орал, дрался, катался, валялся на льду и т.д. Да тут сам Геркулес заболеет, а не только ребенок. Напугал он, видимо, моих родителей так, что дальше некуда. Передавали, что болезнь моя протекала очень тяжело, будто я при высокой температуре долго бредил, был без памяти. Родители были в отчаянии. Наконец-то произошел перелом - я стал поправляться. Ярошевский продолжал бывать каждодневно, сам поил меня лекарствами, ставил компрессы. Признательность отца и матери к доктору достигла апогея, когда Ярошевский разрешил мне встать. Денег за лечение пан Ярошевский с нас не брал, будучи чем-то обязан отцу. На вопрос моих родителей: "Что меня спасло?" - пан Ярошевский ответил: "У Бузи горло широкое, это его спасло, а то он бы задохнулся. Теперь от вас зависит беречь Бузиньку от простуды".
Это врачебное и приятельское поучение передавалось в нашем доме из уст в уста, и отец решил: "Хорошо, будем беречь Бузю - чаю ему больше не давать". Слово отца было твердо, и мне чая не давали несколько лет подряд, заменив его кипяченым остуженным молоком и особой дотацией по одной копейке за каждый стакан чая. Так как у нас дома чай подавали не только утром и вечером, но и после обеда, то отец каждодневно сам записывал размер моих чайных доходов. Текущий счет хранился под замком в письменном бюро отца, там же, в строго определенном месте, хранились и наличные деньги (медяками), которые мне предоставлено было расходовать на "что угодно". На свои деньги я покупал конфеты, переводные картинки, яблоки и т.д. Конфеты продавались по копейке за две-три штуки, яблоки по грошу (полкопейки) штука. Цену переводных картинок забыл. Был случай, когда мама сделала "внутренний заем", и это было отмечено отцом в моем текущем счете. В общем, у меня всегда были сбережения, так как я расходовал деньги экономно. Я не был скуп, но бережлив. Точно не помню, но замена чая молоком длилась несколько лет. Сначала мне это было неприятно, но, поощряемый похвалой пана Ярошевского, привык, втянулся и даже гордился этим.
в либеральную эподр шестидесятых годов XIX века, когда я рос, стали появляться уже не только культурные, грамотные люди - врачи, адвокаты, но и начала зарождаться еврейская интеллигенция , выделявшаяся среди мракобесов и религиозных фанатиков правдивостью слова, честностью, аккуратностью и чрезмерной бережливостью к каждой своей копейке, заработанной тяжким трудом. Если чрезмерную бережливость можно отнести к отрицательным качествам, то во всяком случае оно не было во вред окружающим, а лишь себе. К таким людям принадлежали мои родители, так они меня воспитывали, и таким я остался на всю жизнь.
Припоминаю такой детский эдрод. Напившись горячего чаю, я незаметно удрал на каток. Вечером появилась температура, ночью бред, а к утру больно стало глотать, пропал голос. Естественный переполох в доме: Бузя болен, Бузе држе, с Бузей неладно. Имя Бузя склоняли во всех падежах со страхом и трепетом. Необходимо заметить, что незадолго до этого погиб один из моих младших братьев, по кличке Буня . Я его поныне прекрасно помню. Здоровый, толстомордый, жизнерадостный мальчишка в возрасте около года с небольшим проболел несколько дней и скончался неожиданно. Эта потеря была так свежа в памяти всех. Приятель моего отца, старичок - доктор Ярошевский, стал навещать меня каждодневно по два-три раза. Ярошевский объяснил моим родителям и причину заболевания: нет, мол, должного присмотра за сорванцом Бузинькой. Ничего удивительного, что заболел. Подумать только: напился горячего чая, кое-как накинул тулупчик и в таком виде больше часа на катке орал, дрался, катался, валялся на льду и т.д. Да тут сам Геркулес заболеет, а не только ребенок. Напугал он, видимо, моих родителей так, что дальше некуда. Передавали, что болезнь моя протекала очень тяжело, будто я при высокой температуре долго бредил, был без памяти. Родители были в отчаянии. Наконец-то произошел перелом - я стал поправляться. Ярошевский продолжал бывать каждодневно, сам поил меня лекарствами, ставил компрессы. Признательность отца и матери к доктору достигла апогея, когда Ярошевский разрешил мне встать. Денег за лечение пан Ярошевский с нас не брал, будучи чем-то обязан отцу. На вопрос моих родителей: "Что меня спасло?" - пан Ярошевский ответил: "У Бузи горло широкое, это его спасло, а то он бы задохнулся. Теперь от вас зависит беречь Бузиньку от простуды".
Это врачебное и приятельское поучение передавалось в нашем доме из уст в уста, и отец решил: "Хорошо, будем беречь Бузю - чаю ему больше не давать". Слово отца было твердо, и мне чая не давали несколько лет подряд, заменив его кипяченым остуженным молоком и особой дотацией по одной копейке за каждый стакан чая. Так как у нас дома чай подавали не только утром и вечером, но и после обеда, то отец каждодневно сам записывал размер моих чайных доходов. Текущий счет хранился под замком в письменном бюро отца, там же, в строго определенном месте, хранились и наличные деньги (медяками), которые мне предоставлено было расходовать на "что угодно". На свои деньги я покупал конфеты, переводные картинки, яблоки и т.д. Конфеты продавались по копейке за две-три штуки, яблоки по грошу (полкопейки) штука. Цену переводных картинок забыл. Был случай, когда мама сделала "внутренний заем", и это было отмечено отцом в моем текущем счете. В общем, у меня всегда были сбережения, так как я расходовал деньги экономно. Я не был скуп, но бережлив. Точно не помню, но замена чая молоком длилась несколько лет. Сначала мне это было неприятно, но, поощряемый похвалой пана Ярошевского, привык, втянулся и даже гордился этим.
