Личная тема Дока
- Автор темы dok34.ru
- Дата начала
- Статус
dok34.ru
Moderator
Большая психологическая статья
Мы часто видим примеры эмоционального насилия над ребенком, когда родители себе позволяют определенные чувства, а детям запрещают. Например, гневаться. Ребенок же не может прикрикнуть на родителей в ответ. Но под запретом нередко оказываются не только разрушительные чувства, но и позитивные. Всем знакома фраза «Что-то вы слишком развеселились, как бы потом плакать не пришлось». Таким образом на самом деле перекрывается определенный канал чувств. Или пример интеллектуального насилия: «Ты не должен так думать, это неправильно, а правильно только так, как я считаю, потому что я умнее».
Сексуальные оскорбления — вообще очень сложный аспект отношений. Если сам факт изнасилования очевиден и понятен, то исковерканная иным способом сексуальная жизнь — это не всегда прозрачная травма. Тут масса тонких, практически не различимых оттенков. А диапазон подобных оскорблений поистине огромный. От запрета ходить на свидания («Откуда мне знать, с кем ты там связалась») до полной неразвитости в сексуальном плане. Один из моих клиентов, например, вспоминал, что перед каждым его походом на свидание мама говорила, что у нее болит голова. Комплекс вины в результате повлек негармоничное развитие юноши в контексте взаимоотношений полов.
Все эти ограничения и травмы в детстве и юношестве в дальнейшем сказываются на семейной жизни взрослых людей. В том числе выражаются и в психологическом насилии. В результате мы получаем дисфункциональные семьи. То есть семьи, которые «не работают», не слажены, не состоялись. Психологическое насилие, таким образом, никогда не бывает обособленным, оно всегда имеет корни и последствия».
Обоюдные провокации
«Важно понимать, что насилие присутствует в нашей жизни всегда и везде. На работу вы бы тоже хотели не ходить, правда ведь? Но кушать хочется. И вы идете. Через силу. Испытывая то самое психологическое насилие, — говорит сексолог Юрий Прокопенко. — Так уж случилось, что на насилии построен весь мир (причем не только человеческий, возьмите естественный отбор). И если подходить к проблеме совсем безэмоционально, то можно смело сказать, что весь пубертат, весь возраст полового созревания и становления личности проходит под гнетом психологического насилия.
При этом психологическое насилие может восприниматься даже с восторгом. Представьте молодую пару, которая только что вступила в брак. У них медовый месяц, они счастливы, но одновременно идет процесс притирки. А что это такое, как не методичное насилие над собой и над другим человеком? Я привык складывать носки в горку у кровати всю неделю, а ты норовишь стирать каждую пару изо дня в день. И каждый из нас пытается поменять другого человека, давя на него. Получается, что я меняюсь в результате насилия. И чем больше различаются у двух людей позиции, тем выше уровень взаимного психологического насилия.
Более того: чаще всего оба участника процесса обоюдно провоцируют друг друга на насилие. Как правило, провоцирующее поведение свойственно инфантильным или истероидным личностям. Своими провокациями они хотят обратить на себя внимание, как маленькие дети — непослушанием. Но потакание провокациям — это в каком-то смысле тоже агрессия. Ну, например:
«Я вынужден был ударить ее сковородкой, потому что она не давала мне спать своими разговорами в три часа ночи. — «А вы? Почему вы продолжали болтать?» — «Я не думала, что он хочет спать, он же вставлял реплики».
То есть все-таки реагировал. И кто же кого спровоцировал в итоге?»
«В большинстве случаев психологическое насилие — вовсе не односторонний «троллинг» и «гнобизм», — подтверждает семейный психолог Борис Новодержкин. — Это обоюдная провокация, основанная на манипуляции чувством вины. Он ее бросил, она ему звонит: «Приезжай, я жить без тебя не могу!» — и он приезжает. Когда следующий раз он отказывается приехать, она начинает угрожать ему тем, что перережет себе вены. И он опять приезжает, и так до тех пор, пока она однажды действительно не перережет себе вены, а он не успеет приехать.
Но кто в этой ситуации насильник? По сути, насильниками являются оба. Как только ты соглашаешься на условия шантажиста, ты провоцируешь своей реакцией усиление шантажа. В итоге насильниками оказываются оба. Психологическое насилие вообще вещь крайне парадоксальная, и почти всегда завязанная на чувство вины. Еще пример. Человек чувствует себя виноватым в том, что не смог постоять за себя, и накручивается до тех пор, пока его аутоагрессия не вырвется наружу, причем не всегда адекватно ситуации. Когда он это понимает, он вновь начнет чувствовать себя виноватым, и так по кругу. Поэтому когда видишь, что на тебя давят, лучше просто отходить в сторону».
Повторяющиеся паттерны
«В устоявшейся паре психологическое насилие, как правило, проявляет себя в застарелом конфликте, — продолжает Юрий Прокопенко. — То есть одна и та же тема повторяется из раза в раз. При этом поводом может быть что угодно: от политики до вопроса, с тупого или с острого конца разбивать яйцо. Это могут быть все те же носки (скажем, я отстоял свое право складировать их под подушкой всю неделю, но ты все равно тайно крадешь их для регулярной стирки: это нарастающее давление). Все это выливается в семейную дисгармонию, когда люди не могут найти общий язык. Такая ситуация воспринимается обеими сторонами как насилие».
Нарушение личных границ
«Насилие — это то, что выходит за рамки диапазона моей приемлемости, — утверждает Прокопенко. — У каждого свои взгляды на жизнь. Кто-то прекрасно относится к папе с мамой, которые лупили его ремнем до 16 лет. Но он и тогда не обращал внимания на то, что с ним делали, и теперь не обращает внимания на то, что сам делает с другими людьми. Другой же уходит в себя или дает острую ответную реакцию, если только предполагает, что его свобода может быть ограничена. Как правило, это все те же истероиды. Таким образом, каждый должен сам решать, нарушены ли рамки его приемлемости. И если эти нарушения происходят регулярно, несмотря на ваши возражения («А что ты хочешь? Конечно, я снова буду так себя вести, если с первого раза ты не понимаешь»), в этом можно усматривать признаки серьезного психологического насилия».
Острый или хронический стресс
«Сейчас можно часто услышать термин «токсичные отношения». И хотя он не используется в психологической практике, он все же очень выпуклый и объемистый, — говорит Юрий Прокопенко. — С его помощью легко проводить аналогии с отравлением ядом. Смысл в том, что человек всегда знает, когда отравился. Ему плохо. У него болит голова, живот, печень. Он легко может диагностировать свое состояние. Конечно, в психологии все сложнее, но все-таки плохое эмоциональное самочувствие — самый верный признак того, что над человеком совершается насилие.
Когда я ощущаю себя под прицелом, когда мне неприятно, что меня вынуждают что-то делать, от чего-то отказываться, когда мне прививают несвойственное поведение, взгляды на жизнь, мораль, когда все это идет вразрез с моей натурой, я начинаю испытывать вполне очевидные недомогания. Я ощущаю себя в состоянии острого или хронического стресса. Мое состояние может даже дойти до невроза, клинической депрессии, даже до самоубийства».
Повреждение личности
«Все мы понимаем, что физическое насилие оценить можно — даже его степени (побои, увечья средней и тяжкой степени и т.п.). Все это материально, на виду и четко прописано в Уголовном Кодексе. Очевидно, что с психологическим насилием подобных критериев нет и быть не может. Человек сам должен оценивать, подвергается ли он психологическому насилию. Для этого он должен задать себе ряд вопросов. Насколько ему комфортно в отношениях? Насколько он чувствует себя состоявшимся? Насколько ощущает, что реализует или не реализует себя в них? Возможно, не стоит преувеличивать масштаб бедствия? И самое главное: считает ли он, что его личность была повреждена в результате тех или иных отношений и психологического давления?
Допустим: раньше я смотрел на девушек светло и влюбленно, а теперь я знаю, что все они стервы, мне хочется причинить им вред, и это изменение произошло за время и в результате трех лет женитьбы. Если личность повреждена — имеет место насилие. Другое дело, что не каждый человек без помощи специалиста может дать себе такую оценку. А в большинстве случаев люди попросту об этом не задумываются».
Работать с психологическим насилием можно двумя путями: либо менять саму ситуацию, либо менять оценку ситуации. Либо менять взаимоотношения, либо менять отношение жертвы к насилию. И тут уже нужна серьезная и долгая работа с парой, с комплексами как жертвы, так и насильника. А это — уже совсем другая история.
Мы часто видим примеры эмоционального насилия над ребенком, когда родители себе позволяют определенные чувства, а детям запрещают. Например, гневаться. Ребенок же не может прикрикнуть на родителей в ответ. Но под запретом нередко оказываются не только разрушительные чувства, но и позитивные. Всем знакома фраза «Что-то вы слишком развеселились, как бы потом плакать не пришлось». Таким образом на самом деле перекрывается определенный канал чувств. Или пример интеллектуального насилия: «Ты не должен так думать, это неправильно, а правильно только так, как я считаю, потому что я умнее».
Сексуальные оскорбления — вообще очень сложный аспект отношений. Если сам факт изнасилования очевиден и понятен, то исковерканная иным способом сексуальная жизнь — это не всегда прозрачная травма. Тут масса тонких, практически не различимых оттенков. А диапазон подобных оскорблений поистине огромный. От запрета ходить на свидания («Откуда мне знать, с кем ты там связалась») до полной неразвитости в сексуальном плане. Один из моих клиентов, например, вспоминал, что перед каждым его походом на свидание мама говорила, что у нее болит голова. Комплекс вины в результате повлек негармоничное развитие юноши в контексте взаимоотношений полов.
Все эти ограничения и травмы в детстве и юношестве в дальнейшем сказываются на семейной жизни взрослых людей. В том числе выражаются и в психологическом насилии. В результате мы получаем дисфункциональные семьи. То есть семьи, которые «не работают», не слажены, не состоялись. Психологическое насилие, таким образом, никогда не бывает обособленным, оно всегда имеет корни и последствия».
Обоюдные провокации
«Важно понимать, что насилие присутствует в нашей жизни всегда и везде. На работу вы бы тоже хотели не ходить, правда ведь? Но кушать хочется. И вы идете. Через силу. Испытывая то самое психологическое насилие, — говорит сексолог Юрий Прокопенко. — Так уж случилось, что на насилии построен весь мир (причем не только человеческий, возьмите естественный отбор). И если подходить к проблеме совсем безэмоционально, то можно смело сказать, что весь пубертат, весь возраст полового созревания и становления личности проходит под гнетом психологического насилия.
При этом психологическое насилие может восприниматься даже с восторгом. Представьте молодую пару, которая только что вступила в брак. У них медовый месяц, они счастливы, но одновременно идет процесс притирки. А что это такое, как не методичное насилие над собой и над другим человеком? Я привык складывать носки в горку у кровати всю неделю, а ты норовишь стирать каждую пару изо дня в день. И каждый из нас пытается поменять другого человека, давя на него. Получается, что я меняюсь в результате насилия. И чем больше различаются у двух людей позиции, тем выше уровень взаимного психологического насилия.
Более того: чаще всего оба участника процесса обоюдно провоцируют друг друга на насилие. Как правило, провоцирующее поведение свойственно инфантильным или истероидным личностям. Своими провокациями они хотят обратить на себя внимание, как маленькие дети — непослушанием. Но потакание провокациям — это в каком-то смысле тоже агрессия. Ну, например:
«Я вынужден был ударить ее сковородкой, потому что она не давала мне спать своими разговорами в три часа ночи. — «А вы? Почему вы продолжали болтать?» — «Я не думала, что он хочет спать, он же вставлял реплики».
То есть все-таки реагировал. И кто же кого спровоцировал в итоге?»
«В большинстве случаев психологическое насилие — вовсе не односторонний «троллинг» и «гнобизм», — подтверждает семейный психолог Борис Новодержкин. — Это обоюдная провокация, основанная на манипуляции чувством вины. Он ее бросил, она ему звонит: «Приезжай, я жить без тебя не могу!» — и он приезжает. Когда следующий раз он отказывается приехать, она начинает угрожать ему тем, что перережет себе вены. И он опять приезжает, и так до тех пор, пока она однажды действительно не перережет себе вены, а он не успеет приехать.
Но кто в этой ситуации насильник? По сути, насильниками являются оба. Как только ты соглашаешься на условия шантажиста, ты провоцируешь своей реакцией усиление шантажа. В итоге насильниками оказываются оба. Психологическое насилие вообще вещь крайне парадоксальная, и почти всегда завязанная на чувство вины. Еще пример. Человек чувствует себя виноватым в том, что не смог постоять за себя, и накручивается до тех пор, пока его аутоагрессия не вырвется наружу, причем не всегда адекватно ситуации. Когда он это понимает, он вновь начнет чувствовать себя виноватым, и так по кругу. Поэтому когда видишь, что на тебя давят, лучше просто отходить в сторону».
Повторяющиеся паттерны
«В устоявшейся паре психологическое насилие, как правило, проявляет себя в застарелом конфликте, — продолжает Юрий Прокопенко. — То есть одна и та же тема повторяется из раза в раз. При этом поводом может быть что угодно: от политики до вопроса, с тупого или с острого конца разбивать яйцо. Это могут быть все те же носки (скажем, я отстоял свое право складировать их под подушкой всю неделю, но ты все равно тайно крадешь их для регулярной стирки: это нарастающее давление). Все это выливается в семейную дисгармонию, когда люди не могут найти общий язык. Такая ситуация воспринимается обеими сторонами как насилие».
Нарушение личных границ
«Насилие — это то, что выходит за рамки диапазона моей приемлемости, — утверждает Прокопенко. — У каждого свои взгляды на жизнь. Кто-то прекрасно относится к папе с мамой, которые лупили его ремнем до 16 лет. Но он и тогда не обращал внимания на то, что с ним делали, и теперь не обращает внимания на то, что сам делает с другими людьми. Другой же уходит в себя или дает острую ответную реакцию, если только предполагает, что его свобода может быть ограничена. Как правило, это все те же истероиды. Таким образом, каждый должен сам решать, нарушены ли рамки его приемлемости. И если эти нарушения происходят регулярно, несмотря на ваши возражения («А что ты хочешь? Конечно, я снова буду так себя вести, если с первого раза ты не понимаешь»), в этом можно усматривать признаки серьезного психологического насилия».
Острый или хронический стресс
«Сейчас можно часто услышать термин «токсичные отношения». И хотя он не используется в психологической практике, он все же очень выпуклый и объемистый, — говорит Юрий Прокопенко. — С его помощью легко проводить аналогии с отравлением ядом. Смысл в том, что человек всегда знает, когда отравился. Ему плохо. У него болит голова, живот, печень. Он легко может диагностировать свое состояние. Конечно, в психологии все сложнее, но все-таки плохое эмоциональное самочувствие — самый верный признак того, что над человеком совершается насилие.
Когда я ощущаю себя под прицелом, когда мне неприятно, что меня вынуждают что-то делать, от чего-то отказываться, когда мне прививают несвойственное поведение, взгляды на жизнь, мораль, когда все это идет вразрез с моей натурой, я начинаю испытывать вполне очевидные недомогания. Я ощущаю себя в состоянии острого или хронического стресса. Мое состояние может даже дойти до невроза, клинической депрессии, даже до самоубийства».
Повреждение личности
«Все мы понимаем, что физическое насилие оценить можно — даже его степени (побои, увечья средней и тяжкой степени и т.п.). Все это материально, на виду и четко прописано в Уголовном Кодексе. Очевидно, что с психологическим насилием подобных критериев нет и быть не может. Человек сам должен оценивать, подвергается ли он психологическому насилию. Для этого он должен задать себе ряд вопросов. Насколько ему комфортно в отношениях? Насколько он чувствует себя состоявшимся? Насколько ощущает, что реализует или не реализует себя в них? Возможно, не стоит преувеличивать масштаб бедствия? И самое главное: считает ли он, что его личность была повреждена в результате тех или иных отношений и психологического давления?
Допустим: раньше я смотрел на девушек светло и влюбленно, а теперь я знаю, что все они стервы, мне хочется причинить им вред, и это изменение произошло за время и в результате трех лет женитьбы. Если личность повреждена — имеет место насилие. Другое дело, что не каждый человек без помощи специалиста может дать себе такую оценку. А в большинстве случаев люди попросту об этом не задумываются».
Работать с психологическим насилием можно двумя путями: либо менять саму ситуацию, либо менять оценку ситуации. Либо менять взаимоотношения, либо менять отношение жертвы к насилию. И тут уже нужна серьезная и долгая работа с парой, с комплексами как жертвы, так и насильника. А это — уже совсем другая история.
dok34.ru
Moderator
Wilbur (
Рекомендую почитать комментарии под статьей - весьма интересные, подтверждающие, что, вопреки утверждениям Дока, "выпиливанием" агрессивных стай никто не занимается, пока не начинаются реальные жертвы.[/QUOTE]
Спасибо!
Замечательный пример!
Первое.
Как люди говорят одно и тоже, но воспринимают это по разному 🙂
Я говорил, что после реального проявления агрессии - собак убирают из человеческого общества.
Вы сказали, что собак убирают только после реального проявления агрессии.
В чем разница?
Я - констатирую факт. И даю прогноз насчет постепенного отбора менее агрессивных особей, что логично.
Вы же - с горечью приводите этот факт для политического аргумента 🙂
Так?
Вот такая разница в оценках и выводах.
Второе.
Цитата:
Обвинить в этом собак, см.фото - имхо может либо человек сильно предубежденный, либо..не сильно умный.
Подсказка.
Цитата:
Кто там - бомжи или Робин Гуды - я не знаю, но собаки агрессивны не без причины.
Теплотрассы - не собачьих рук дело..
Далее.
Третье 🙂
Мы говорим о собаках вообще, или о реальной угрозе для здорового молодого мужчины с головой на плечах (не лезет на бомжово-собачью территорию, в принципе!)?
Я продолжаю утверждать, что практически любые другие опасности для него (автомобили, дрлиганы, снег с крыши или поскальзывание на льду,..)- значительно опаснее, чем собаки. Значительно.
То есть - если он сконцентрирован только на мифической угрозе - он становится уязвимым для угроз вполне реальных.
Вот такие сообщения - появляются в любой газете любого города РФ. Регулярно, несколько раз в неделю, а то и в день!
А Вы, напомню, по моему предположению - виктимны, и не только для собак.
Поэтому снижение виктимности - для Вас должно быть в приоритете.
Впрочем - возможно я ошибаюсь, ждём от Вас видео 🙂
Рекомендую почитать комментарии под статьей - весьма интересные, подтверждающие, что, вопреки утверждениям Дока, "выпиливанием" агрессивных стай никто не занимается, пока не начинаются реальные жертвы.[/QUOTE]
Спасибо!
Замечательный пример!
Первое.
Как люди говорят одно и тоже, но воспринимают это по разному 🙂
Я говорил, что после реального проявления агрессии - собак убирают из человеческого общества.
Вы сказали, что собак убирают только после реального проявления агрессии.
В чем разница?
Я - констатирую факт. И даю прогноз насчет постепенного отбора менее агрессивных особей, что логично.
Вы же - с горечью приводите этот факт для политического аргумента 🙂
Так?
Вот такая разница в оценках и выводах.
Второе.
Цитата:
Обвинить в этом собак, см.фото - имхо может либо человек сильно предубежденный, либо..не сильно умный.
Подсказка.
Цитата:
Я не расшифровываю.
Кто там - бомжи или Робин Гуды - я не знаю, но собаки агрессивны не без причины.
Теплотрассы - не собачьих рук дело..
Далее.
Третье 🙂
Мы говорим о собаках вообще, или о реальной угрозе для здорового молодого мужчины с головой на плечах (не лезет на бомжово-собачью территорию, в принципе!)?
Я продолжаю утверждать, что практически любые другие опасности для него (автомобили, дрлиганы, снег с крыши или поскальзывание на льду,..)- значительно опаснее, чем собаки. Значительно.
То есть - если он сконцентрирован только на мифической угрозе - он становится уязвимым для угроз вполне реальных.
Вот такие сообщения - появляются в любой газете любого города РФ. Регулярно, несколько раз в неделю, а то и в день!
А Вы, напомню, по моему предположению - виктимны, и не только для собак.
Поэтому снижение виктимности - для Вас должно быть в приоритете.
Впрочем - возможно я ошибаюсь, ждём от Вас видео 🙂
- Статус
Новые комментарии
-
Качели - что это, и зачем понимать механизм Качелей?Ну это такое старинное... Как треугольник при созависимости. Религия - враг веры.(с.) "Сходил в церковь - получил невроз". По сути, она на то и... -
О "приговоре", или "один раз не гей*!"С одной стороны - пару-тройку раз переспать с человеком своего пола - это не гей* и не лесби. С другой - а в чем, собственно, приговор, живи, люби...
-
О "приговоре", или "один раз не гей*!"Вроде как сами самоприговариваются. Можно так смоделировать такого человека, парня, который мог бы это делать. И это не оч хорошая тенденция что ли. -
LGBT*
В связи с решением Верховного суда Российской Федерации (далее РФ) от 30 ноября 2023 года), движение ЛГБТ* признано экстремистским и запрещена его деятельность на территории РФ. Данное решение суда подлежит немедленному исполнению, исходя из чего на форуме будут приняты следующие меры - аббривеатура ЛГБТ* должна и будет применяться только со звездочкой (она означает иноагента или связанное с экстремизмом движение, которое запрещено в РФ), все ради того чтобы посетители и пользователи этого форума могли ознакомиться с данным запретом. Символика, картинки и атрибутика что связана с ныне запрещенным движением ЛГБТ* запрещены на этом форуме - исходя из решения Верховного суда, о котором было написано ранее - этот пункт внесен как экстренное дополнение к правилам форума части 4 параграфа 12 в настоящее время.