Даа, страшное серьезное дело - верно. Док - а вот на счет женщин - я еще словно как - ну как бы в их лагере, им принадлежу, нет - к ним принадлежу. Не являюсь женщиной, а как -то ощущаю что такое же как они, идентифицирован с этим. Помимо страха там еще вот что-то такое, типо такого барьера, что они другие, племя другое - как вы говорили. И что еще - конкуренция во мне с ними, нету вот такой границы - что я мальчик - они девочки. Есть мать - которая какая-то средняя между мальчиком и девочкой, есть бабушка - для которой все уроды и всех надо подозревать в чем-то. И я подчинен матери и бабушке.
И я не могу ощутить влечение к девушкам, влюбленность - я сам словно девушка при этом, как мать или как бабушка - стерегу порядок, начинаю считать всех суками, блядями, конкурировать, презирать.
И даже представить себе не могу - как это вот например - быть обласканым и любимым, мне кажется что это пассивная роль, пассивная картина. И кажется начинает хотеться активно заработать любовь именно матери. И в этом есть что-то бабушкинское или антибабушкинское. Заработать любовь матери. В каком-то смысле привязанность к матери - это еще и союз против бабушки. Вот. Который мать затеяла. Но я ждал любви, ласки, а может и эротического чего-то. Так как роль у меня была уже не сына.
Вот и получается - страх есть перед девушками, но не только страх. Еще и иллюзии их понимания и принадлежности к этому женскому лагерю, в лице бабушки и матери. Какой-то словно горб чсв, ревности - который я перешагнул чтобы стать как мать. Наглости, чсв, и задетой заниженной самооценки, но гиперкомпенсации. Такая не полюбит, не будет ласковой. Такую только чсв волнует.
Я себя считаю - таким же, или даже практически такой же. Но не девушкой, а просто похожим на мать. Вынужденным союзником, которого сделали таким. От сексуальности там нету практически ничего, я не знаю где моя сексуальность. Там одни сплошные острые углы, страхи, агрессия, конкуренция, желание управлять, страх быть подчиненным.
Ломали и превращали в свою копию. Чувствую себя каким-то душевным инвалидом, словно во мне ничего от меня и нету. Когда я описываю чсв, я уже словно его одеваю как костюм на себя. Когда описываю - я интеллектаулаизирую и делаю это как мать, описываю и ощущаю пустоту внутри.
Я себе не представляю - какая же это тюрьма сильная, и как я вообще могу даже попытаться влюбиться. Меня они держут, очень сильно, и ревностью тоже.