Indigo
Красивый мальчик со скрипочкой
View: https://youtu.be/z_feA-qCXcw?si=4aVOjgZTzBKl9177
Рей чуть не потерял веру, поддался искушению. Начал думать о ретранзишене.
Не одобряю я его методы.
И не одобрял.
Перевод -
Привет, ребята, как дела? Снова рад видеть вас на моём канале. Меня зовут Рэй. Прошло уже довольно много времени с тех пор, как я в последний раз выпускал видео.
Сейчас я нахожусь в дорожном путешествии — еду во Флориду, чтобы на Рождество увидеться с семьёй, и мне захотелось немного рассказать о том, что происходит в моей жизни, и объяснить, почему в последнее время я почти не выкладывал видео.
Это будет исповедальное видео. Многие мои видео вообще очень исповедальные, очень автобиографичные, но, по сути, последние примерно месяц или около того у меня был своего рода кризис веры.
И, как и у многих людей, переживающих кризис веры, это связано с грехом и с тем выбором, перед которым мы оказываемся: будем ли мы отвергать грех или принимать грех.
И в моём случае — любой, кто меня знает, любой, кто знает мой канал, знает, что тот грех, с которым я борюсь больше всего, — это автогинефилия, сексуальная похоть, извращённые формы мастурбации, подобные вещи, фетишизм к переодеванию в одежду противоположного пола, и всё в этом роде.
Это то, с чем я борюсь на протяжении всей своей жизни.
И именно наличие убеждённости в том, что это грех — переодевание, фетишизм и всё это — стало тем импульсом, который привёл меня к католической вере, и именно это действительно запустило весь процесс моего нового посвящения Христу через католическую веру.
Но примерно месяц назад я поддался искушению, я согрешил и вовлёкся во множество практик переодевания и всего такого, и, знаете, это был настоящий срыв, полноценный запой, и это действительно поставило мою веру под вопрос.
Потому что в вопросах сексуальности существует искушение воспринимать свою сексуальность как часть того, кем ты являешься, как часть своей идентичности. Именно поэтому так много людей с однополым влечением испытывают трудности с тем, чтобы быть христианами и иметь христианскую идентичность, потому что они превратили своё поведение в идентичность.
А это становится чем-то критически важным для того, кто ты есть.
И поэтому для меня, в случае с автогинефилией, всегда была эта борьба: кажется, что это настолько часть меня, настолько встроено в то, кем я являюсь. Эти желания не исчезают, я не избавлюсь от этих искушений.
И поэтому возникло очень сильное искушение просто принять это и вернуться к трансгендерному образу жизни. Я всерьёз рассматривал возможность повторного перехода.
Не в смысле каких-то радикальных утверждений идентичности, вроде того, что я — транс-женщина, а просто в смысле возвращения к такому интегрированному образу жизни кроссдрессера, где я, знаете, постоянно феминизирую себя, занимаюсь извращёнными действиями и всякими другими вещами, возвращаюсь в кинк-сцену — всё это казалось мне очень привлекательным, потому что, опять же, классическая дилемма духовной жизни заключается в выборе: принять Бога или нет.
И я знал, что всё это неправильно. Я чувствовал эти внутренние рывки в сердце, этот конфликт, но я действительно боролся и думал: действительно ли я собираюсь следовать всему этому «Богу» или я буду следовать своей плоти, своим желаниям, своим сексуальным желаниям, следовать удовольствию?
Потому что, если говорить об удовольствии, ничто не сравнится с потаканием автогинефилии и всей моей сексуальной атрибутике — это просто самые высокие уровни дофамина, какие только можно вообразить. Это чистая эйфория, чистый всплеск, и это вызывает зависимость.
Грех вызывает зависимость, потому что он очень приятен, и дьявол это знает и будет использовать твоё самое сильное искушение, чтобы попытаться поймать тебя в ловушку.
Так что на протяжении последнего месяца или около того я жил в грехе.
И, знаете, где-то в глубине души я понимал, что мне придётся сделать выбор, потому что я знал, что моя вера в Бога, моя вера в Иисуса несовместимы с моим поведением.
И это действительно стало кризисом веры, где передо мной встал выбор:
либо я возвращаюсь к транс-образу жизни, кинк-образу жизни, образу жизни кроссдрессера — к этому дегенеративному образу жизни — и просто принимаю его, либо я остаюсь христианином.
Я не видел совместимости между этими двумя образами жизни.
И я знаю, что есть некоторые прогрессивные христиане, которые хотят утверждать, что любая форма сексуальной свободы и вольности полностью совместима с Иисусом и Его учением, но я в это просто не верю.
И, знаете, что было интересно — я интеллектуально знал, что всё ещё верю в Бога. Все интеллектуальные аргументы — о воскресении, о теизме, о классическом теизме, о тонкой настройке Вселенной, все эти аргументы, вся апологетика — я был в этом на сто процентов убеждён.
Я был убеждён, что секулярно-гуманистическое атеистическое мировоззрение ложно.
Так что в моём уме у меня была интеллектуальная убеждённость в том, что католицизм истинен, христианство истинно, но я пришёл к такому моменту, когда подумал:
может быть, я просто буду «падшим» христианином. Может быть, я просто вернусь к жизни во грехе, и, может быть, Бог в Своей бесконечной милости простит меня в момент смерти, и всё как-нибудь устроится.
Я могу просто прожить эту жизнь во грехе, но что-то в моём сердце продолжало меня обличать.
И я знал, что не могу вернуться к атеизму, потому что это мировоззрение больше не убеждает меня в своей истинности. Оно кажется мне таким пустым и таким ложным.
Христианское мировоззрение — идея о том, что есть Бог, что есть Спаситель, что Он умер и воскрес из мёртвых — существует так много философских, эмпирических, исторических доказательств истинности христианства, что я просто не мог этого отрицать.
И всё же единственный способ, которым я мог рационализировать в своём уме возвращение к жизни во грехе, — это отвергнуть свою веру.
По сути, это выглядело так: если я собираюсь вернуться к жизни кинкера, кроссдрессера, то я должен вернуться к секулярному гуманизму, атеизму, агностицизму, или какому-то «Нью Эйджу», или прогрессивному христианству — чему угодно.
Но я просто знал, что с этим что-то не так.
И поэтому я боролся с этими искушениями, с этой похотью, и в конце концов я пришёл к выводу, что Бог существует, Иисус — Господь, Иисус — Царь, и что за грех есть последствия.
Потому что существует искушение думать: «Ну, я вернусь к этой жизни, я просто предамся этому греху — ничего страшного, Богу всё равно, я никому не причиняю вреда. Это всего лишь сложная форма мастурбации. Кому я причиняю вред?»
«Я просто живу своей свободой, живу своими желаниями. Бог дал мне эти желания».
Но проблема в том, что всё это ведёт к пустоте, и у греха есть последствия. Ты не можешь просто жить греховным образом жизни без последствий — не только в этом мире, в естественном мире, но и в вечном мире.
И моё вечное спасение было под угрозой, и я подвергал его риску.
Так что, да, я просто хотел поделиться этим видео как своего рода публичной исповедью о том, с чем я борюсь.
И я полностью понимаю, почему автогинефилия может эскалировать до полноценного перехода, потому что вот я был — потакал своей парафилии, потакал своей сексуальности, и это начало нарастать, нарастать, нарастать, и я дошёл до точки, где снова фантазировал о том, чтобы более или менее жить этим транс-образом жизни.
А поскольку я уже жил таким образом жизни восемь лет, я знаю все его негативные стороны. Поэтому для меня трава не зеленее по ту сторону забора — я уже был там.
У этого образа жизни есть множество, множество минусов.
Но если бы я ещё не проходил переход и просто имел бы эти фантазии в голове — как я могу реализовать свою сексуальность, как я могу быть женственным всё время, как я могу делать все эти вещи — это действительно начинает захватывать тебя, это захватывает твою жизнь, твою фантазийную жизнь.
И именно так простой фетиш может перерасти в полноценный переход, потому что ты начинаешь думать обо всех способах сделать это реальностью.
Так же, как человек с однополым влечением, если он хочет сделать своё влечение центральной частью того, кто он есть, он совершает каминг-аут, присоединяется к гей-сообществу, становится частью гей-культуры, начинает принимать это через свидания с людьми того же пола.
То же самое и с автогинефилией: когда ты начинаешь фантазировать о том, как превратить эти желания в полноценную идентичность, которую ты полностью принимаешь, ты неизбежно выносишь это в мир.
А когда ты выносишь это в мир, тебе нужно делать определённые вещи, чтобы ассимилироваться. Так ты начинаешь фантазировать о лазерной эпиляции, о хирургических операциях и обо всём этом, потому что ты пытаешься ассимилироваться.
И хотя да, могут быть какие-то более «внутренние», связанные с дисфорией моменты, очень часто — по крайней мере для таких людей, как я, с моим типом автогинефилии — эти желания начинают рационализировать всё, чтобы вписать это в твою фантазийную жизнь, которую ты проецируешь и пытаешься представить.
Так что если такой человек, как я, который уже прошёл путь перехода и прекрасно знает все его минусы, всё равно борется с искушением повторного перехода, всё равно борется с искушением фантазировать о том, как было бы здорово жить этим феминизированным, кинковым образом жизни, полностью принять себя как сугубо сексуальное существо в этом либеральном мире, принять порнографию, сексуальность, сексуальную свободу —
если этот образ жизни может привлекать меня, человека с христианской верой, то разве мы удивляемся, что это является соблазнительным путём для многих людей с автогинефилией, у которых нет мудрости опыта, чтобы знать, что это принесёт боль и негативные последствия?
Поэтому я считаю, что нам нужно осознавать, как парафилии эскалируют, потому что они очень коварны. В конечном итоге ты принимаешь то, что ставишь свои желания в центр, говоришь, что твои сексуальные желания — это самое главное.
Ты утверждаешь, что твои личные желания превыше всего, и это очень нарциссический, эгоцентричный взгляд, где конечный смысл жизни заключается в том, что если ты не можешь выражать свои желания, то в чём вообще смысл жизни?
Ты думаешь: «Я просто жертвую своими желаниями, а это не весело. Я просто хочу получать удовольствие. Жизнь коротка — почему бы не наслаждаться удовольствиями жизни?»
Но отрицать эти удовольствия — значит отрицать то, что кажется тебе таким естественным, действовать в соответствии с плотскими желаниями.
И всё же каждый раз, когда я иду по этому пути срывов, запоев, уступок и рецидивов, мой главный вывод всегда один: эти удовольствия временны.
И хотя да, возможно, я мог бы получить много лет удовольствия от этого, я глубоко внутри знаю, что если я снова полностью приму этот образ жизни, я дойду до точки, где почувствую пустоту, ощущение, что чего-то не хватает.
Я начну чувствовать это стремление приблизиться к Богу, это желание быть святым, жить праведной жизнью, и это желание превосходит всё в мире, потому что удовольствия мира преходящи, а удовольствия вечности во Христе — они навсегда.
Это не мимолётное удовольствие.
Но одно дело — говорить об этом, говорить, что Иисус является высшим источником удовлетворения в моей жизни и даёт мне длительный мир и радость, а другое дело — действительно жить святой жизнью и не поддаваться искушениям.
Я не буду сидеть здесь и говорить вам, что я стал святым, что моя католическая вера полностью и радикально преобразила мою жизнь так, что я больше не борюсь с этими вещами и не действую в соответствии с ними.
Но то, чему меня научила моя католическая вера, — это дала мне подлинное осознание греха. И поскольку у меня есть интеллектуальные и богословские аргументы в пользу христианства, я не могу добросовестно быть лицемером, не ощущая этого чувства лицемерия, не чувствуя, что в моей жизни есть противоречие между тем, во что я верю, и тем, как я живу.
Потому что мои убеждения говорят мне в сердце, что я не должен делать эти вещи, и всё же я поддаюсь искушениям и совершаю их.
Но я просто не могу вернуться в тот мир, где я полностью слеп к греховности своего поведения, где нет обличения за грех.
Итак, на этом всё. Это всё, чем я хотел поделиться в этом видео. Спасибо за просмотр. Берегите себя. Да благословит вас Бог. Пока.
И поэтому для меня, в случае с автогинефилией, всегда была эта борьба: кажется, что это настолько часть меня, настолько встроено в то, кем я являюсь. Эти желания не исчезают, я не избавлюсь от этих искушений.
И поэтому возникло очень сильное искушение просто принять это и вернуться к трансгендерному образу жизни. Я всерьёз рассматривал возможность повторного перехода.
Ничего удивительного, даже не сомневался что он такое скажет. Ну он почему-то не идет к терапевту, терпит а потом ясно будет срываться, тем более он один, либидо куда-то надо девать.
Может не идет в терапию потому что терапевты от 300 в час, то есть транзишен явно дешевле.
То же самое и с автогинефилией: когда ты начинаешь фантазировать о том, как превратить эти желания в полноценную идентичность, которую ты полностью принимаешь, ты неизбежно выносишь это в мир.
А когда ты выносишь это в мир, тебе нужно делать определённые вещи, чтобы ассимилироваться. Так ты начинаешь фантазировать о лазерной эпиляции, о хирургических операциях и обо всём этом, потому что ты пытаешься ассимилироваться.
Арвен уточнила что та тс под 2 метра, как шкаф еще, широкая (реально большая) и нет никакой груди.
Боря спросил тупил-ли я глазки - да, но недолго а потом побежал вслед за ней ее рассматривать 🙂
Ну о пассе тут речь не идет, это именно "быть женщиной для себя" но демонстрировать себя хочется всем. И свои купальники.
