Кто такие брахманы? Сейчас многие думают, что это наиболее образованный слой, интеллигенция. Нет ничего более ошибочного. Интеллигент - это человек, выполняющий функцию брахмана. Т. е. занявший его место. Но по праву ли? В легендах, мифах и фольклоре различных народов этот момент обыгрывается в разных версиях одной ситуации. Царь, жрец, раввин, или иной протагонист задаёт (вольно, или невольно) загадку, заключающуюся в необходимости отличить его от раба, или искусственного человека (голема, в совр. версии - клона, киборга, или робота). Как вариант, отличить живого протагоиста от умершего (сюда же можно отнести легенды о "царе под горой"). Вообще, мифы часто проводят знак равенства между рабом и трупом (раб - тот, кому спасли жизнь, чья жизнь как "объектино", так и "по праву" находится в руках хозяина). Итак, сидящий не по праву на месте брахмана интеллигент может быть охарактеризован, как раб, шудра.
Отличить шудр от брахманов сегодня стало легче лёгкого. Шудры преисполнились суеверного страха перед "пандемией" и "коронавирусом". Они либо полностью отрицают наличие какой-л. сопряжённой с предполагаемым коронавирусом угрозы, либо уверовали в блаженную спасительность вакцин. В любом случае, не готовы размышлять, трезво взвешивать точки зрения. Вот этот паралич мышления, либо его отсутствие, и есть суть различия между шудрой и брахманом (две прочие касты имеют переходый, промежутоный характер, как об этом говорят некоторые древнейшие индийские мифы, утверждающие, что в начале было только две варны - божественные арии и демонические дасью, между которыми шла война на уничтожение).
Широко распространённым (и, в частности, встречающемся у Гегеля) является представление о свободном человеке, как человеке, не боящемся смерти. Что и отличает его от раба. Раб боится смерти и всего, с нею связанного. Боится стихийных бедствий, боится болезней, боится войн и преступлений. По этой причине раб наполняет своё сознание суевериями. Свободный человек мыслит одинаково спокойно и трезво, вне зависимости от того, о чём идёт речь. При любых обстоятельствах, он сохраяет свою рациональность (а ткж нечто большее, чем рациональность, но о чём трудней говорить коротко и ясно).