Чтение Дока, с цитатами :) Кто хочет знать и понимать лучше

[dok34.ru]

Как скажете, – повторил я. – Прекрасно понимаю вашу тревогу. Не разделяю, но понимаю. Позвольте идти, леди? Пока меня тут же не съели.
– Идите, – ответила она сердито.
Я протолкался через толпу, распихивая довольно грубо, как здесь принято, это называется «по-мужски», словно мужчина – это обязательно кабан какой-нибудь, лось или медведь

 

[dok34.ru]

.
– Я вообще неженка, – ответил я. – Люблю цветы, бабочек, облака… куртуазную поэзию, маньеризм и постгуманизм. А вы как относитесь к постгуманизму?
Он сплюнул мне под ноги.
– Вот как я отношусь к вашему… и вам тоже!
– Вы недостаточно куртуазны, – ответил я со вздохом. – И ни слова о поэзии… Почему вы такой грубый?
Он захохотал, из дома вышли несколько рыцарей, подошли к нам и, остановившись в сторонке, внимательно слушали.
– Я граф Росчертский, – объявил он гордо. – Мой род – поколение воинов! И мы всегда топчем неженок, недостойных даже попадаться нам на глаза

 

[dok34.ru]

Не в спальню, – огрызнулась она. – Куда вы хотели?.. Туда и поведу.
Я поклонился, а она повернулась и пошла, чуть подобрав подол платья, величественная, как императрица, а я тащился сзади и жадно смотрел на ее гордо вскинутую голову, прямую спину и раздвинутые плечи: такие беззащитные в этом огромном и жестоком мире

 

[dok34.ru]

Мы устроились рядом за широким столом, я листал страницы, выискивая имя Луганера, остро сожалея, что нельзя поиском, леди Беатриса раскрыла свой толстенный том, я краем глаза видел ее сосредоточенное лицо, глазные яблоки дергаются, посылая взгляд по строчкам, затем в какой-то момент замерли и… повернулись так, что вот сейчас увидит мой жадный взгляд…
Я поспешно вперился в книгу, но, боюсь, недостаточно быстро. Кажется, я слегка покраснел, давно забытое чувство, но кожа лица потеплела, а это значит – прилила кровь. Господи, что за стыд какой, краснею, как мальчишка…
Наши локти соприкоснулись, меня как будто кольнуло, но ощущение такое сладкое, что я замер, стараясь продлить миг. Через какое-то время леди Беатриса слегка отодвинула свой локоть, но мне почудилось, что проделала это с великой неохотой и только потому, что так надо, потому что леди так не делают, не поступают, не ведут себя.
Мы смотрели только в книги, перелистывали, шевелили губами от усердия и потому
совсем-совсем не заметили, что наши локти снова сблизились, соприкоснулись, но почему должны замечать, мы заняты чтением, ищем герцога Луганера и события его жизни, ничего другого не замечаем, очень одухотворенные личности, ничто отвлечь не в состоянии, помним только о книге, только о ней, никаких локтей…
Я чувствовал жар во всем теле, боялся увидеть себя в зеркале. Сейчас мои уши пылают так, как тогда пылали нежные ушки леди Беатрисы. Кстати, они и сейчас у нее горят малиновым огнем, но я не должен на них смотреть, не должен…
Наконец, с огромным усилием задавив в себе что-то могучее, я воскликнул..

 

[dok34.ru]

Он ужаснулся:
– Охоте? Это когда толпа орущих людей и лающих собак вламывается в лес, чтобы погонять несчастного оленя? Нет, я слишком добр, чтобы обижать зверей.
Я поднялся и учтиво откланялся, маркиз сказал вдогонку глубокомысленно:
– Одни едят, чтобы жить, другие живут, чтобы пить, а я пью, чтобы не замечать этой жизни.

 

[dok34.ru]

Бедолага, – сказал я сочувствующе. – Я тебе помогу, родная…
Осторожно поднял ее и, держа на ладони, понес через поляну, там посадил на веточку с молодыми листочками. Гусеница сперва уцепилась всеми коротенькими лапками, не веря счастью, потом осторожно вытянула шею и потрогала ближайший листок. Я с облегчением вздохнул, когда она с энтузиазмом вгрызлась, вернулся к Зайчику.
– Леди Беатриса, прошу вас.
Она дождалась, когда я преклоню колено, легонько вспорхнула в седло, коснувшись меня всего дважды: подошвой сапога и кончиками пальцев – склоненной головы.
Уже с седла перебралась на круп, оттуда посмотрела сверху вниз со странным выражением.
– Это что же, – поинтересовалась она ровным голосом, – какой-то магический ритуал?
– При чем тут? – удивился я. – Вы же видели, ей переползать на ту сторону целый день!.. А для гусеницы – это год жизни.
– И что? – спросила она с непониманием.
– А то, – пояснил я, – что вот для нее явлено чудо. Она стремилась к тому дереву… р-раз – и готово! Она уже там.
Хорошенький носик сморщился.
– Это понятно. Но вам это зачем?
Я сдвинул плечами.
– Леди, вам непонятно, но смею вас уверить, что иногда добрые дела делаются и просто так, не за деньги. Или земли.
– Вы на что намекаете?
– Ни на что не намекиваю. Просто перенес гусеницу с дерева на дерево, сделал доброе дело. Вы знаете, какая из нее вылезет красивая

 

[dok34.ru]

Но я счастлив, что увеличил количество красоты в мире на одну единицу. Может, даже на две, все-таки гусеница крупная, толстая, жирная…
Она недовольно засопела за спиной, но я чувствовал, как недоумение только разрослось. Скажи я, что это некий колдовский ритуал, поверила бы охотнее. И даже поняла бы.
Я объяснил терпеливо:
– Во всем мире идет битва сил добра с силами разума. В вашем случае силы разума победили… и продолжают побеждать, а в моем случае победила доброта моя беспримерная.
Она засопела еще недовольнее, стараясь понять, где я уел, вроде бы и умной назвал, и себя дураком, но как-то звучит странно.
– Из двух зол побеждает самое злобное, – объяснила она. – Так появляется добро… Так вы, говорите, добрый?
– Да, – согласился я. – Вы пробудили во мне добрые чувства и теперь пеняйте на себя.
Она фыркнула.
– Некоторые считают, что у них доброе сердце, хотя на самом деле у них слабые нервы. Ах-ах, гусеница! Ах-ах, бабочка вылупится!
Я поинтересовался с интересом:
– Вы котят в ведре топите? Или в тазу?
– Почему это?
– Да так почудилось, – объяснил я. – Котят вы наверняка топили с наслаждением. А уж про щенков вообще молчу
Она выпрямилась и посмотрела на меня сверху вниз.
– Сэр… это недостойные забавы… для благородных. Для этого есть слуги. А я предпочитаю наказывать людей, а не беспомощных котят.
– Салтычиха вам не родственница? – поинтересовался я. – Та, говорят, тоже котят любила. И целый выводок кошек держала.

 

[dok34.ru]

Бобик принес странную птицу, помесь ящерицы с птеродактилем, спина в рыбьей чешуе, на передних конечностях переходит в жесткие перья. Он энергично тыкал ею мне в руки, я взял неохотно, чтобы не гасить охотничий азарт, но едва он скрылся из виду, зашвырнул подальше в кусты.
За спиной раздалось ехидное:
– А друзей обманывать нехорошо!
– Да, – согласился я, – но церковь говорит, что когда нельзя, но очень хочется или когда очень нужно, то можно. Это называется ложью во спасение.
– Лицемеры, – пробормотала она в спину.
– Вся цивилизация – ложь, – ответил я нехотя. – Вся культура – ложь. Все манеры – ложь… Но если соскрести с себя эту ложь, что останется?

 

[dok34.ru]

...переборол себя и позволил ее ногам коснуться земли, но рук не размыкал, и подол ее платья оставался в моих судорожно стиснутых пальцах.
Наши лица настолько близко друг к другу, что мне только чуть наклониться, и мои губы коснутся ее губ, она стоит обнаженная до пояса, знает это, но мы оба делаем вид, что ничего такого не происходит и что я даже не догадываюсь, что нечаянно задрал ей подол до плеч, что она нагая, свежий воздух целует ее животик, ласкает ягодицы и нежно шевелит пушок в самом низу живота.
Мы так простояли целую вечность, что длилась кратчайший миг, но донесся треск, из-за деревьев выметнулся Пес

 

[dok34.ru]

С ней нельзя так, долбит в череп невидимый, но очень упорный дятел. Она заслуживает лучшего. Она заслуживает большего! Я не могу дать ей то, что сделает ее счастливой, а несчастной оставить ее не хочу.
Конечно, почему бы самому не жениться на ней и не зажить, приумножая добро. Она будет счастлива, да и в моих это интересах вроде бы… но благородство, как говорят классики, – это готовность действовать наперекор собственным интересам. Истинно благородны паладины, потому что всегда руководствуются высокой идеей, а не эгоистичными желаниями…
Да ладно, это все высокие слова, я же просто не хочу, чтобы ей хоть в чем-то и хоть когда-то было больно. Но мы оба – сильные звери. У нее, как и у меня, есть цель. И она тоже не станет приносить себя в жертву. А если и принесет, то будет чувствовать себя несчастной.
То есть сделать женщину счастливой нетрудно, трудно самому при этом остаться счастливым. А если думать только о своем счастье, то несчастливой будет она

То есть - проблема лишь в разных целях?