Из-за ненависти Бернальдеса к еврейскому народу его прозу трудно читать даже сегодня: «Как еретики и евреи всегда бегали от христианских доктрин, так они всегда бегали и от христианских обычаев, — писал священник. — Они… никогда не расстаются с еврейской привычкой есть такие отбросы, как лук и чеснок, обжаренные в масле…» Он выделил запах чеснока как нечто, что могло идентифицировать не только человека – даже дом как принадлежащий евреям. И если евреи публично представлялись христианами, но продолжали есть чеснок, Бернальдес рассматривал это как свидетельство того, что они продолжали втайне исповедовать свою религию, а, следовательно, должны были подвергаться насилию со стороны инквизиции.