Dantes
Ребенок говорит на языке чувств, и не только.
Чото хреново сильно, столько там всего. мощные инцестные или около того чувства. запреты. Сливание. Потеря идентификации, опять гс срочно можно сказать.
Вот это мое - занятие с тайлом - там тоже что-то детское такое - и боязнь не быть перфекционным и бояязнь еще чего-то и желание чтобы все было хорошо, все это очень тесно связанно с матерью и делало меня таким послушным, поддатливым ребенком. Мать навязывала свою систему взглядов, свои важности таким образом. И я буквально весь расплывался, и страх там. И я весь такой - плыву. И сексуальное слияние. Чувствую очень много ее возбуждения. А еще такое неприятное чувство - когда знаешь что типо виноват или что делаешь и хочешь что-то запретное и никак вообще не можешь остановиться. Чувство вины за свою сексуальность.
Меня же все таки почти ловили, мать такая - а почему ты спишь со спущенными трусами. Или я виновато признавался - что трогал, боялся что скажут что это плохо. А мне говорили - что трогать не надо, что это не хорошо. А я сам признавался, просто потому что боялся что сделаю что-то запретное. На мне словно лежало чувство вины давящее, и чтобы его сбросить - я сам говорил. Один или два раза говорил что трогаю. Отвечали что это плохо, чтобы не трогал.
Блин, мать, толи это мои чувства, толи ее - она какая-то сочная, в истоме, притягательная лежит. Я чувствую что она словно в истоме. Что она думает о чем-то таком, перевозбуждена. Чееерт. Этого слишком много. Я буквально весь становлюсь ею и мне нужно гс. У меня такое чувсто что при этом едет крыша. Слишком много матери и возбуждения.
Вот это мое - занятие с тайлом - там тоже что-то детское такое - и боязнь не быть перфекционным и бояязнь еще чего-то и желание чтобы все было хорошо, все это очень тесно связанно с матерью и делало меня таким послушным, поддатливым ребенком. Мать навязывала свою систему взглядов, свои важности таким образом. И я буквально весь расплывался, и страх там. И я весь такой - плыву. И сексуальное слияние. Чувствую очень много ее возбуждения. А еще такое неприятное чувство - когда знаешь что типо виноват или что делаешь и хочешь что-то запретное и никак вообще не можешь остановиться. Чувство вины за свою сексуальность.
Меня же все таки почти ловили, мать такая - а почему ты спишь со спущенными трусами. Или я виновато признавался - что трогал, боялся что скажут что это плохо. А мне говорили - что трогать не надо, что это не хорошо. А я сам признавался, просто потому что боялся что сделаю что-то запретное. На мне словно лежало чувство вины давящее, и чтобы его сбросить - я сам говорил. Один или два раза говорил что трогаю. Отвечали что это плохо, чтобы не трогал.
Блин, мать, толи это мои чувства, толи ее - она какая-то сочная, в истоме, притягательная лежит. Я чувствую что она словно в истоме. Что она думает о чем-то таком, перевозбуждена. Чееерт. Этого слишком много. Я буквально весь становлюсь ею и мне нужно гс. У меня такое чувсто что при этом едет крыша. Слишком много матери и возбуждения.