Но пришло время, когда я ощутила потребность приносить какую-то пользу миру, оправдывая своё существование. В те дни я выражала это побуждение в словах: "Иисус ходил, благотворя", и я, как Его последовательница, должна была делать то же. Поэтому я принялась яростно и фанатически "благотворить". Я стала евангелистом в британской армии.
Оглядываясь назад на время, когда я работала евангелистом в британских войсках, я сознаю, что то была самая счастливая, самая удовлетворительная пора во всей моей жизни. Я себе нравилась, и мне нравилось всё, связанное со мной. Я делала то, что хочется, и очень преуспевала. Меня ничто в мире не заботило, и (помимо избранной сферы деятельности) я не несла никакой ответственности. Но я понимаю, что то был важный цикл в моей жизни, полностью изменивший мои установки. То, что со мной происходило, тогда не осознавалось, хотя имели место большие внутренние перемены. Просто я была такой экстравертивной в своих мышлении и деятельности, что оставалась в сравнительном неведении. Я безвозвратно порвала с семьёй, поставив точку на жизни светской девушки.
Когда я говорю "безвозвратно порвала", я не имею в виду, что прекратила всякие отношения. Я всегда поддерживала контакты со своей семьёй с того времени и до сих пор, но пути наши совершенно разошлись, интересы наши были и остаются весьма разными, а отношения между нами просто дружеские, а не родственные. В общем, считаю, у меня была более интересная и возбуждающая жизнь, чем у них. Я никогда не ощущала, что кровные узы многое значат. Почему люди должны любить друг друга и цепляться друг за друга от того, что — к счастью или несчастью — им случилось иметь общих предков? Это не кажется разумным и, я думаю, приводит к массе неприятностей. Прекрасно, если родственные отношения сочетаются с дружескими, но для меня дружба, общие интересы и сходное отношение к жизни значат гораздо больше, чем кровные узы. Я хочу, чтобы дочери любили меня за то, что я их друг, доказала свою дружбу и достойна любви. Я не ожидаю от них доверия и любви только потому, что я их мать. Я лично люблю их ради них самих, а не потому, что они мои дети. Считаю, что, когда отпадает нужда в физической заботе о маленьких детях, родителям лучше культивировать дружеские отношения.
Я была абсолютно уверена (каким чудесным, восхитительно молодящим свойством кажется мне это сегодня!) во всём — в Боге, доктрине, своей способности действовать, несомненности своего знания и непогрешимости любого своего совета. У меня на всё был ответ, и я точно знала, что делать. Я относилась к жизни и обстоятельствам в то время с уверенностью человека совершенно неопытного, и моим ответом на любую проблему, панацеей от всякого недуга всегда был ответ на вопрос: "Что сделал бы в подобных обстоятельствах Иисус?" Решив, что именно Он сделал бы (удивительно, как я могла это знать?), я, не обинуясь, это делала или советовала другим следовать данному правилу. В то же самое время, подспудно и неявно, я стала задавать вопросы, пусть и отказываясь на них отвечать, и под корой всей моей уверенности и догматизма назревали большие перемены. Я знаю, что в этот период сделала шаг вперёд по Пути. Медленно, не регистрируя этого своим мозговым сознанием, я переходила от покорства авторитету к набору опыта и от узкой теологической веры в богодухновенность Писаний и в интерпретации именно своей школы религиозных воззрений — к определённому несомненному знанию духовных истин, о которых свидетельствовали мистики всех времён и за которые многие из них пострадали и умерли.
В конечном счёте я обнаружила, что владею знанием, выдержавшим проверку временем и испытаниями — в отличие от моих прежних верований.
