просили меня приходить к ним каждый вечер в Армейскую воспитательную комнату. Это означало, что нужно было быть там в шесть вечера и возвращаться поздно вечером, так как они добились для меня разрешения проводить евангельское собрание в А.В.Т. после закрытия войсковой лавки. По надлежащем обсуждении было решено, что я согласна, и каждый вечер я крутила педали после отвратительного британского приёма пищи под названием "мясной ужин с чаем". Возвращалась я между одиннадцатью и двенадцатью ночи, эскортируемая двумя солдатами, причём каждый вечер мужчины в батарее распределяли, кто должен сопровождать меня обратно, получая необходимое разрешение. Я никогда не знала, войдут ли в мой эскорт приличные, достойные доверия солдаты-христиане или мерзавцы. Полагаю, они бросали жребий, кому провожать меня домой, и если жребий выпадал пьянице, его рачительные товарищи неусыпно следили, чтобы он в тот день не заглядывал в войсковую лавку. Тем не менее, представьте себе молодую девицу с ужасно тепличным, викторианским воспитанием, катящую на велосипеде еженощно с двумя Томми, о которых она ничегошеньки не знает. Однако ни разу не вылетело ни слова, могущего оскорбить самую чопорную старую деву, и как мне это нравилось!
Всякий вечер компания из войсковой лавки набивалась ко мне в комнату. Я не делала никаких попыток пригласить её на собрания, и мы ладили друг с другом. Именно там я научилась проводить различие между выпивохами. Есть, конечно, задиристые пьянчуги, и немало бывало пьяных драк, куда я встревала поистине ураганом — без всякого, впрочем, ущерба для себя. Люди этого типа никогда не беспокоили меня, я никак не страдала от своего вмешательства. Военные полицейские обычно приглашали меня помочь успокоить такого человека. В этом я стала крупным экспертом. Есть еще страстные пьяницы, вот они вызывали у меня неприкрытый ужас. Я никогда не знала, что они сделают или скажут, и научилась ходить так, чтобы между нами всегда стоял стул или стол. Укротители львов обнаружили, что крепкий стул, отделяющий их от раздражённого льва, очень полезен, и я с полным основанием могу рекомендовать его в случае страстного пьяницы. Мрачный пропойца гораздо более труден, но не так распространён. Еще учишься отличать бражника, у которого от спиртного заплетаются ноги, от такого, кому оно ударяет в голову, и каждый требует своего обращения. Часто, когда я работала среди солдат, военные полицейские просили меня помочь доставить домой пьяного солдата. Они держались не на виду, но под рукой, и в спектакле участвовали мы с пьяным солдатом, выписывающие кренделя на дороге. Вообразите ужас моей тёти, если бы она увидела это несусветное перемещение, но я делала всё "ради Христа", и никогда никто не пытался хамить. Хотя мне ох как не понравилось бы, если бы я увидела одну из моих девочек в аналогичном положении, ибо чувствую: что хорошо для гусыни, не всегда хорошо для гусёнка.
