«…Мы могли бы служить в разведке,
Мы могли бы играть в кино,
Мы садимся как птицы на разные ветки
И засыпаем в метро.»
Группа «Високосный год»
Она как была обнажённой подошла к окну, закурила свой любимый «Кент» и заглянула через окно в ночь. Дым сигареты струился вверх. Город мигал ей редкими огнями в окнах, светофорами и габаритными сигналами автомобилей тоже редкими в этот ни-то очень поздний, ни-то очень ранний час. Ещё минуту назад в его объятиях она не помня ни о чём, предавалась любви, а сейчас была грустна, опустошена. Он подошёл к ней уже одетый. Руками взял её за плечи, поцеловал в макушку, силой развернул лицом к себе. Попытался заглянуть в её глубокие серьёзные глаза.
Она затянулась, разгоревшийся огонек сигареты красно блеснул в её глазах. «Не кури больше сегодня, пожалуйста», — сказал он и добавил: «Лучше вообще больше не кури». Взял сигарету из её рук, руки были холодны. «Замёрзла?», — спросил он. Она или не услышала его вопроса, или не отреагировала на него.
Очнувшись от своих мыслей, она спросила: «Домой?», — попыталась улыбнуться, но улыбка получилась вымученной гримасой. Он взял её замерзшие руки в свои, целуя, пытаясь их согреть и тут её прорвало: «Не надо, — она попыталась отнять свои руки, — Не надо больше ничего. Ничего не хочу. Устала». От такого напора он опешил. Но решил сейчас не спорить с нею. Угадав его мысли, женщина сама взяла его руки в свои и продолжила: «Нет, это не мимолетная слабость, я давно думаю над этим. Наш роман себя исчерпал. Я хочу замуж, хочу иметь детей, мне уже тридцать…». — «Но не я ли тебе предлагал все эти шесть лет выйти за меня? Позволь мне сегодня остаться, я…». — «Ага, и лишить твоих детей отца? Это не вариант, ты же знаешь. Просто уходи. Уходи. Уходи сейчас. Совсем. Я собрала твои вещи. Возвращайся к семье, тебя там ждут».
За ним хлопнула дверь, а она залилась горькими слезами. Такой опустошённой как сегодня, она никогда ещё не чувствовала себя. Она уверяла себя в том, что всё сделала правильно.
Он жал на газ, злился на самого себя. В этот ранний утренний час было мало машин, но он дважды чуть не умудрился стать причиной серьёзного ДТП. Он подъехал и остановил машину под окнами старого многоквартирного дома и некоторое время не выходил из машины, заглушив двигатель. Наконец, начиная замерзать, подумал: «Пора, декабрь все-таки, не май месяц, так можно и замёрзнуть». Открыл дверь автомобиля, прихватил с пассажирского сиденья ноутбук, вбежал без лифта на свой этаж.
В квартире было темно и тихо. Он прошёл на кухню, поставил чайник, положил на стол компьютер и включил его. В этот момент на кухне появилась жена. «Привет, — попытался он с ней заговорить , — задержался со сдачей проекта…». Она не стала слушать его и молча вышла. В его памяти всё ещё стояла их последняя ссора. Однажды, приехав домой под утро, он был встречен такой бурей, что и сейчас о ней вспоминал внутренне сжимаясь в комок.
Жена, вдруг раздумав уходить, развернулась, внимательно посмотрела в его усталые глаза и, мило улыбнувшись, сказала: «Она всё-таки выгнала тебя? По глазам вижу. И умница! Так тебе и нужно, кобель! Проект, задержался, кого ты лечишь? Как мне всё надоело. Убирайся и из нашей жизни тоже. На развод подам сама». И не дав ничего ответить, закрыла плотно за собою дверь.
…На столе стоял готовый к работе ноутбук, на плите, постукивая крышкой, кипел чайник. Он как во сне вышел из дома, сел в автомобиль. Не включая печку и двигатель сел, положил руки и голову на руль и замер. Мороз потихоньку пробирал тело, но он этого не чувствовал. Его сердце, так и не научившись правильно любить, не подарив никому счастья и принеся столько тревог, устало биться. Оно остановилось с первыми лучами солнца. Начинался новый день
