"Здесь выдержки из книги русского дипломата и историка Татищева С С-- из главы о Адаме Чарторыйском близком друге Александра 1 и министре иностранных дел РИ.
Еще в качестве пояснения несколько моментов
1.Ходили слухи, что Адам родился от связи Изабеллы с генералом Николаем Репниным, который был послом Екатерины II в Речи Посполитой и обладал большим влиянием на решения короля и сейма--- ( это есть у Татищева С С)
2. Семья Чарторыйских была лишена имущества за участие в восстании Костюшко, но Репнин отправил Адама в Спб, где тот спустя время принял присягу Екатерине 2 став офицером. И она посчитала возможным вернуть все имущество Чарторыйским ( отцу через доверенность от сына Адама) ... И что же она получила?
--( прошу прощения за ошибки при переводе из формата pdf в jpg. курсив будет мой, но его не много)
----Из прошлого РУССКОЙ ДИПЛОМАТИИ—1890 год Татищев СС
. Рекомендовано Министерствомъ Народнаго Просвещенія; для фундаментальныхъ и ученическихъ (старшаго возраста) библиіотекъ среднихъ учебныхъ завед еній, мужскихъ и женскихъ.
Въ другомъ мест Записокъ читаемъ: „Тяжелы были намъ печальная и постоянная необходимость таить наши чувства и страданія, скрывать нашъ образъ мыслей, невозможность громко испове дывать себя. Что до меня касается, то это самымъ гибельнымъ образомъ повліяло на мой характеръ и умственныя способности. Запретъ, наложенный на мою откровенность, сд елалъ меня мрачнымъ и не въ меру молчаливымъ, заключеннымъ въ самого себя ж сообщительнымъ почти только съ самимъ собою. Быть можетъ, я уже по природ своей былъ предрасположенъ къ этому недостатку. -Стр185
Александръ утверждалъ, что расходится во взглядахъ съ императрицею и дворомъ ея, не одобряетъ ея политики; что основныя начала ея кажутся ему заслуживающими порицанія; что въ последней борьбе сочувствіе его было на сторон несчастной Польши, гибель которой онъ оплакиваетъ; что въ глазахъ его Костюшко — великій челов къ; что онъ ненавидитъ деспотизмъ; что любитъ свободу, и хотя порицаетъ жестокія крайности французской революціи, но все-таки желаетъ успеховъ республик-- стр190
Александръ заметилъ по этому поводу, что жена его посвящена во все тайны и пребываетъ съ нимъ въ полномъ единомысліи, но что кроме нея, со времени отъезда Лагарпа, князь Адамъ единственный человекъ, которому онъ посмелъ открыться. Никто-де въ Россіи не въ состояніи ни разделить, ни даже понять его мненій; темъ пріятнее было ему обести друга, съ которымъ онъ можетъ отныне отвести душу и беседовать съ полною откровенностью. На увереніе въ дружбе Чарторыйскій отвечалъ выраженіемъ удивленія, глубочайшей признательности и преданности. Великій князь отпустилъ его, сказавъ, что постарается видеться съ нимъ какъ можно чаще, сов тывалъ быть крайне осторожнынъ и свято хранить тайну. -Стр 191-192
„Я ушелъ".— разсказываетъ князь Адамъ въ своихъ Запискахъ,—я вне себя, глубоко растроганный, не зная—сонъ это или действительность? Возможно ли? Русскій великій князь, преемникъ Екатерины, внукъ ея и возлюбленный ученикъ, тотъ самый, котораго она желала, устранивъ своего сына, возвести на престолъ после себя, о которомъ говорили, что онъ явится продолжателемъ Екатерины, онъ отвергаетъ и ненавидитъ принципы своей бабки, страстно любитъ справедливость, свободу, соболезнуетъ Полыше , желаетъ видеть ее счастливою!
При двор скоро свыклись съ близкими отношеніями молодыхъ великихъ князей съ Чарторыйскими и не подозревали въ нихъ ничего дурного. Одинъ только зоркій глазъ Ростопчина какъ бы провиделъ, что отъ дружбы съ поляками не будетъ проку 1 ). (Ростопчинъ графу С. Р. Воронцову, 5 (16) ноября 1796 г. („Архивъ князя Воронцова", VIII, стр. 155)
Іосифъ де-Местръ( посланник Сардинии) какъ бы насквозь виделъ князя Адама, когда выражалъ о немъ следующее мн ніе: „Онъ высокомеренъ, скрытенъ и довольно-таки отталкиваетъ отъ себя, Сомневаюсь, чтобы полякъ, имевшій притязанія на корону, могъ быть добрымъ русскимъ" ^.
„Милостивое расположеніе ко мне императора, надо сознаться, подавало поводъ къ подозр ніямъ, злобнымъ выходкамъ, клеветамъ общества, или, вернее, русскихъ гостиныхъ. Родители мои постоянно выказывали отвращеніе свое къ русскому вліянію. Состояніе ихъ было секвестровано за участіе, принятое ими въ противорусскихъ революціонныхъ движеніяхъ въ Польше . Возможно ли, чтобы ихъ сынъ, молодой челов къ, никогда не скрывавшій своего энтузіазма по отношенію къ делу родины и часто исповедывавшій его, который доказывалъ его непрестанно чисто-національнымъ способомъ, какимъ онъ возстановлялъ народное просв ещеніе въ польскихъ областяхъ, возможно ли, чтобы этотъ юноша обладалъ вниманіемъ и дов еренностью государя и вліялъ на его ре шенія? Какой источникъ предположеній и подозреній? Легко было себе вообразить, что онъ не былъ искрененъ, изменялъ пользамъ Россіи, имея заднія мысли, благопріятныя Польше , и жертвовалъ имъ при случае своими обязанностями друга и министра. Было что вышивать по этой канве и этимъ не преминули воспользоваться". Разумеется, князь Адамъ съ негодованіемъ возстаетъ против ----Стр328
Онъ не думалъ тогда",—продолжаетъ^Чарторыйскій,—„что истинное благо Россіи несовместимо съ благомъ Польши. Быть можетъ онъ, не отдавая себе яснаго отчета въ этомъ важномъ вопросе и видя его на отдаленномъ разстояніи. не считалъ нужнымъ серіозно углубиться въ него. Пока, онъ принималъ мои услуги, которыя я посвящалъ ему отъ всего сердца, и находилъ" справедливымъ и пристойнымъ вознаграждать меня за них * предоставленіемъ мне н екоторой свободы действія въ польскихъ областяхъ, подвластныхъ его скипетру .
Если недостаточно этихъ признаній, чтобы убедиться намъ, что даже въ эту пору его политической деятельности на первомъ план у князя Адама стояла не Россія, а Польша, то нижеследующія собственныя слова его установятъ этотъ фактъ вне всякаго возможнаго сомненія. „Русскіе",—утверждаетъ онъ,—„упорно усматривали въ отношеніяхъ моихъ къ императору одно лишь честолюбіе и скрытность съ моей стороны, наивность со стороны молодого государя. Они воображали, что я в тайне благопріятствую Франціи, что я хочу увлечь Александра въ направленіи къ Бонапарту и удерживать его въ зависимости последняго, подъ гнетомъ, такъ сказать, его генія... Я далекъ былъ отъ этой мысли потому, что мне ясно было, что всякое соглашение между об ими имперіями должно непременно пагубно отразиться на судьбахъ Польши" --стр 329
Вотъ какъ я разсуждалъ: Я ничего не выигралъ, оставаясь на месте второстепенномъ. Занявъ первое место, я подвергнусь подозреніямъ и клевете ни более ни менее, чемъ прежде. Удалиться теперь значило бы отступить предъ трудностями и доказать, что у меня не хватаетъ силы, чтобы бороться съ ними. Къ такому разсужденію, внушенному самолюбіемъ, присоединялась мысль высшаго порядка, которая содействовала успокоением моей совести. Я льстилъ себя надеждою, что установлю въ политик систему, которая, будучи основана на началахъ справедливости, счастливо повліяетъ современемъ на судьбы Польши!" Итакъ, даже на высшей ступени русской государственной іерархіи Польша оставалась альфою и омегою, началомъ и концомъ все хъ помысловъ, чувствъ и стремленій лицемернаго друга и вероломнаго слуги русскаго царя, доверіемъ его возведеннаго въ званіе управляющаго министерствомъ иностранныхъ делъ имперіи. ---Стр332
Къ сожаленію, упрекъ, взводимый Чарторыйскимъ на главнейшихъ русскихъ дипломатовъ той эпохи въ отчужденіи отъ родной почвы и въ принесеніи отечественныхъ пользъ и нуждъ въ жертву т емъ странамъ, гд они им ели пребываніе, вполне справедливъ и заслуженъ. ------Стр335
Московскихъ царей, разсуждаетъ онъ, обуяла жажда завоеваній. Державу свою они успели расширить насчетъ несчастныхъ сос едей, прибегая поперем енно то къ хитрости, то къ силе . Въ особенности со времени Петра русская политика пріобр таетъ-де решительный и стойкій характеръ, отъ котораго уже не отступаютъ преемники его. Петръ задумалъ и указалъ имъ це ли, пресл едовать которыя Россія не переставала съ поразительною настойчивостью. Ц ели эти—подчиненіе большей части Европы и Азіи и руководство судьбами соседнихъ народовъ. Стр336
Петръ нанесъ первые смертельные удары Швеціи и Польше ; началъ борьбу съ Персіею и Турціею; сталъ во главе грековъ и славянъ; создалъ флотъ и армію на европейскій ладъ. Толчекъ, данный русскому народу его желе зною волею, не потерялъ своей силы и досель . Россія преследуетъ т же предпріятія, только более обширныя и развитыя; она близка къ достиженію техъ же целей, на пути къ которымъ Европа не смогла или не съумела остановить ее. Если поступательное движеніе ея когда либо и замедлилось, то только на время и то благодаря внутреннимъ зам шательствамъ. Но духъ Петра Великаго паритъ надъ русскою землею и безжалостное честолюбіе его укоренилось и во вс ехъ русскихъ сердцахъ. Россія можетъ пріостановить свою работу, но отъ осуществленія своихъ видовъ, конечно, не откажется никогда. „И вотъ!"—восклицаетъ князь Адамъ,— „эта столь мощная политика остановилась, забылась на минуту. То было въ начале царствованія Александра. Молодой, крепкій, безобидный, мечтающій объ одномъ челов еколюбіи и свободомысліи, страстно желающій добра, которое, однако, онъ не всегда ум лъ отличить отъ зла, того добра, чтоЪ совершается съ такимъ трудомъ, государь этотъ съ одинаковымъ отвращеніемъ взиралъ на кровопролитныя войны Екатерины и на самовластныя безумства Павла.
. Обширные, безпредельные проекты были на время забыты. Не задаваясь ими, Александръ всю заботливость свою направилъ къ улучшеніямъ внутренняго строя и серіозно размышлялъ о томъ, какъ бы сде лать своихъ подданныхъ, русскихъ и иныхъ, настолько счастливыми, насколько они могли быть въ ихъ нын ешнемъ состояніи---- стр337
Но въ начале царствованія объ этомъ не было и р ечи и вотъ причина, ради которой Александръ не былъ действительно популяренъ въ Россіи. Нравъ его былъ не русскій.--- Стр338
Князь Адамъ опред ляетъ его такъ: „Я желалъ, чтобъ Александръ сталъ, некоторымъ образомъ, ре шителемъ судебъ (arbitre) цивилизованнаго міра, чтобъ онъ явился покровителемъ слабыхъ и угнетенныхъ, блюстителемъ справедливости среди народовъ, чтобы царствованіе его начало новую эру въ европейской политик , отныне основанной на общемъ благе и прав каждаго". ----- Стр338
Даже въ своихъ запискахъ, составленныхъ полв ека спустя, князь Адамъ не решается высказать ихъ прямо, и, какъ мы виде ли, предпосылаетъ имъ пространныя разглагольствованія, мало относящіяся къ д елу. Но пора придти къ заключенію. і „Моя система"—проповедуетъ Чарторыйскій,—„основнымъ началомъ коей было устраненіе вс хъ несправедливостей,— у естественно вела къ постепенному возстановленію Польши. Но дабы не столкнуться прямо съ затрудненіями, которыя должна была встре тить дипломатія, столь противная общепринятымъ взглядамъ, я не произнесъ имени Польши. Идея ея возстановленія заключалась implicite въ дух моего труда, въ направленіи, которое я хотелъ придать русской политик , Говорилъ же я только о прогрессивномъ освобожденіи народовъ, беззаконно лишенныхъ права на политическое состояніе; я не боялся назвать грековъ и славянъ, ибо ничто не могло быть более согласно съ желаніями и мн еніями русскихъ, но, по наведенію, правило это и мог ло быть применено и къ Польше . Это было какъ бы само собою условлено между нами, но въ то же вр§мя ре шено, что до поры до времени не будетъ упоминаться имя моей родины---- стр 340
Слова эти разоблачаютъ намъ тайную, но неизм енную це ль, къ которой стремился Чарторыйскій во всю жизнь свою, даютъ ключъ къ разгадк всехъ его действій и распоряженій за время управленія министерствомъ иностранныхъ д лъ. Они вполн уясняютъ намъ, для чего составилась такъ называемая третья коалиція и Россія втянута была въ крово- пролитную войну съ Франціею, окончившуюся Аустерлицкимъ разгромомъ. Освобожденіе Европы, международное устройство ея на началахъ права и справедливости, все это служило лишь благовиднымъ предлогомъ для безпрепятственнаго осуществленія заветнаго замысла воскресенія Р ечи Посполитой въ границахъ 1772 года, во всемъ прежнемъ объем , блеск и могуществе .----Стр341
Объясняется это темъ, что пребываніе Чарторыйскаго во главе нашего дипломатическаго в домства въ короткое время самымъ гибельнымъ и растлевающимъ образомъ отразилось на русской дипломатіи. Онъ впервые оторвалъ ее отъ родной почвы, обезличилъ и опошлилъ, Введеніе имъ французскаго языка въ политическую переписку русскаго двора было логическими сл едствіемъ той системы, чтЬ порывала преемственную связь настоящаго съ прошедшимъ, глумилась надъ русскою исторіею и стремилась русскими же руками разрушить положеніе, созданное Россіи потомъ и кровью сыновъ ея, умомъ и трудами предшествовавшихъ покол еній.----Стр 342
Исторія — неумолимый обличитель. Еъ счастію, она же учитъ насъ, что государству, какъ и всякому живому организму, бол зненный наростъ хотя и причиняетъ боль и вредъ, но не можетъ грозить смертельною опасностью, если только кр пки и здоровы существенные органы, его животворящіе. Россія же, слава Богу, не разъ доказала, докажетъ и впредь, что не угасъ въ ней и силенъ попрежнему народный духъ, создавши ея силу и величіе и призванный въ будущемъ подвигнуть ее къ совершенію великихъ и славныхъ міровыхъ ея судебъ,------Стр343"