Indigo
Club
Когда Си-Джей объявила о своем желании учиться в школе исполнительских искусств, мама с папой заволновались. «Мне шестнадцать. Я могу делать что захочу», – сказала она им. Как всегда, она получила что хотела. Она считала себя лучшей актрисой в классе. По студии и по сцене она расхаживала, излучая высокомерие. Когда учителя критиковали ее, она отвечала: «А мне захотелось сыграть именно так. Вы меня не понимаете». Она легко говорила людям, что они дерьмо. Почему бы и нет? «Я была искренней, настоящей», – говорит она практически словами Фрица Перлза. Это доказывало, что она хороший человек, разве нет? Время от времени одноклассники смотрели на нее с таким выражением, в котором читалось: «Ну ты и гадина». Но самое забавное заключалось в том, что, когда она изредка кого-то хвалила, их распирало от благодарности. Они начали с нетерпением ждать ее высокой оценки. «Они всегда надеялись на мое признание, потому что не получали его от меня. Я стала там самой крутой просто потому, что могла прямо в лицо сказать: „Ты отстой“». Когда один парень показал ей одной свою экзаменационную работу, она посоветовала ему бросить актерское мастерство и заняться наукой. «Зачем ты здесь? Ну правда, что ты тут забыл?» – не отставала она от него.
«Это моя мечта», – ответил он.
Нежно и одновременно жестоко Си-Джей сказала: «Мечты не всегда сбываются».
Это была лучшая школа исполнительных искусств в стране – Brit School, где также учились Эми Уайнхаус и Адель. Вот только для Си-Джей это была не Brit School, а дерьмовенькое крошечное заведение в каком-то захолустье. Она считала проведенное там время напрасной тратой своего таланта. Через год она бросила учебу. Она была уверена, что превосходно пишет и замечательно фотографирует, поэтому, заручившись поддержкой отца, решила посвятить себя соответствующим предметам. Однако в колледже у нее вдруг появился новый отвлекающий фактор. Прежде мальчики ее не особенно интересовали. Кому это нужно, ведь ее ждала потрясающая карьера! Но теперь на новом месте, когда ей было уже семнадцать, она наконец осознала, что от мальчиков все же есть толк. Она убрала подальше толстовки, джинсы и конверсы и сделала сексуальную короткую стрижку: одна прядь заправлена за ухо, а другая ниспадает на глаза. И с этого момента все ее время занимали только парни. Каждый вечер.
Когда женщине хочется влюбить в себя мужчину, самое удивительное в том, насколько это просто. Обычно все начинается в баре с мимолетного и неуверенного зрительного контакта. Женщина опутывает мужчину сетью невротических сомнений: неужели она смотрит на меня? И едва он приходит к выводу, что ошибся, чувствуя себя смущенным и уязвленным, она слегка прикусывает губу и устремляет на него прямой и страстный взгляд. Затем она ненадолго отворачивается. Эту игру она тянет как можно дольше, ведь каждый раунд усиливает ее ощущение контроля, а жертву заставляет мучиться и стыдиться. И вдруг она смотрит ему прямо в глаза не отворачиваясь. Ее губы растягиваются в нежной улыбке, и она наконец-то прекращает истязание. Когда он наберется мужества, чтобы подойти к ней, она будет «очень-очень-очень милой», говорит Си-Джей. Она будет двигаться элегантно и медленно, оттопырив попку. «Он подойдет и скажет: „Ты самое прекрасное, что я когда-либо видел“, а я ему: „Ах, перестань, ты меня в краску вгоняешь“. Но про себя подумаю: „Ну еще бы“». В удачный вечер Си-Джей записывала с десяток телефонных номеров.
Однако Си-Джей делала это не ради любви или секса, а ради чувства, которое, как она знала, было лучше любого оргазма, – абсолютного, щенячьего, со слезами на глазах, обожания.
«Мне нужно было постоянно самоутверждаться, – говорит она. – Если наступала пауза и никто не делал мне комплиментов, я говорила себе: „Окей, следующий!“»
«Что тебя заводило? – спросил я. – Что кто-то тебя обожал?»
«Ага».
«И это должно было касаться твоей красоты, чтобы тебе говорили, что ты красивая?»
«Ага».
«А не что-нибудь вроде „ты замечательный человек“?»
«О нет, до этого мне не было дела, – ответила она. – Анджелина Джоли замечательный человек, но люди не об этом думают, находясь рядом с ней. Мне нужно было, чтобы меня считали физически красивой, классной, восхитительной. Я жаждала этого признания и всегда получала его от ловеласов».
Она выбирала ловеласов, потому что манипулировать ими было сложнее всего. Если ловелас влюблялся в нее по-настоящему, по уши, это действительно что-то значило: «Я старалась быть в компании девчонок и добиться, чтобы он выбрал именно меня». Она вступала с ним в псевдоотношения, узнавала все его предпочтения и сокровенные мысли, чтобы затем при помощи собранных данных притвориться девушкой его мечты. Один парень, с которым она встречалась, обожал Эминема. Она изображала его большую поклонницу и читала ему подслушанные у сводных братьев тексты, выдавая их за свои. Однажды она даже нарисовала портрет Эминема и подарила ему. Он едва не потерял дар речи: «Это лучший подарок в мире, – чуть не рыдая, произнес он. – Никто раньше не заботился обо мне так, чтобы сделать нечто подобное». Но Си-Джей не испытывала к нему никаких чувств. «Я лишь стремилась заполучить их, чтобы они сказали себе: „Пожалуй, я больше не хочу быть ловеласом. Я хочу строить жизнь с этой девушкой“. Поняв, что это случилось, я их сразу же отшивала».
Когда я попросил Си-Джей описать, как она представляла себе логику романтических отношений, она сложила пальцы в форме горы: если достигнута точка, где они безусловно тобой восхищаются, дальше идти некуда. Как только они убеждались, что Си-Джей лучше любой другой девушки, – «Я такая типа: „Ты чертовски прав, а теперь проваливай!“» С беспощадностью завоевателя она разрывала отношения. Она говорила, что слишком занята, и не отвечала на звонки. Они писали ей эсэмэски, умоляя: «Я так хочу, чтобы у нас все получилось, мы так близки», – а она с улыбкой блокировала их номер. «А потом наступало время особых статусов на фейсбуке, – смеется она. – Они размещали глупые посты, типа „Когда влюблен, а она не отвечает“, надеясь, что я увижу и сразу: „Ой, так ты меня любишь?“, а в действительности я думала: „Так и знала, что ты это сделаешь“». Иногда они пытались заставить ее ревновать, выложив фотографию, на которой они в баре или ресторане с другой девушкой. «Тогда я такая: „Ага, понятно, к чему ты клонишь“. И отправляла им доброе сообщение, чтобы они почувствовали себя полным дерьмом. Тогда они начинали: „Ты же не отвечала на мои звонки, не отвечала на эсэмэски“, а я им: „У меня были большие проблемы, понятно?“, а они: „Ох, блин“. И в конце концов я писала им: „Знаешь, я все же не готова продолжать, потому что ты меня очень обидел“. И все это я делала, чтобы поразвлечься».
Когда ей было девятнадцать, произошло нечто неожиданное. Си-Джей влюбилась. Они никогда не занималась сексом ни с кем из своих ухажеров, отчасти из нежелания поступиться своей властью над ними, но и потому, что ей хотелось быть уверенной, что они обожают ее всю, а не одно лишь ее тело. Но с Перри все было иначе. Она лишилась с ним девственности и позволяла ему видеть себя без макияжа, в спортивном костюме, пока она смотрела мультфильмы студии Pixar. Но однажды она нашла в его телефоне переписку с его бывшей. «Я просмотрела сообщения, и в них он писал обо всем, что хотел с ней сделать – прижать ее к стене, жестко поиметь и все такое прочее. А еще там были фото».
«Сексуальные?»
«Да. Больше всего меня шокировало то, что некоторые снимки он сделал, пока был со мной. Как-то раз мы ужинали в кафе, и он вышел в туалет, а там сфотографировал себя. Вместе с фото он отправил ей сообщение: „Я ужинаю со своей подружкой“. И подмигивающий смайлик. Я была в бешенстве».
Вскоре они расстались. А она-то думала, что все будет идеально. Она потерпела неудачу. Из-за случившегося всякий раз, когда Си-Джей подходила к холодильнику, у нее перед глазами всплывали фотографии, которые Перри отправлял своей бывшей. В результате она перестала открывать холодильник. Бывало, что она несколько дней подряд не ела ничего, кроме диетического печенья, которое запивала «Ред Буллом». Чем больше она теряла вес, тем сильнее выделялась. Она подчеркивала худобу контурированием лица и высокими каблуками. Ей нравилось, когда люди говорили, что у нее больной вид. «У меня сложный период», – говорила она им с театральным драматизмом. А еще ей нравилось, когда они говорили, что она могла бы работать манекенщицей. Пока на нее обращали внимание, Си-Джей была счастлива. «Всякие оскорбления, которые я могла услышать в свой адрес, например „Ты стерва, ты отвратительная и самовлюбленная“, ничего для меня не значили. Я воспринимала их спокойно, типа „Ну да, пожалуй, так и есть“. Но если кто-нибудь говорил: „В тебе нет ничего особенного, ты совершенно заурядна“, то…»
«Это было обидно?»
«Да, это меня действительно задевало, – подтвердила она. – Это просто худшее, что можно было бы придумать».
Сегодня ее селфи и комментарии к ним служат для Си-Джей тем механизмом, который позволяет ей быть довольной собой. «Хороший комментарий придает мне заряд на весь день, – объясняет она. – У меня есть друзья, которые говорят мне: „Ты такая красивая“ и тому подобное, но почему-то я жду похвалы от незнакомцев. От людей в сети. – Она пожимает плечами. – Этим я живу».
