С возрастом потянуло на воспоминания. Решил начать с раннего детства.
Вот такой рассказик получился.
Говорит и показывает Свердловск.
В четыре года я был дьявольски красив и фотокиногеничен.
Стройный шатен, с огромными карими глазами и длинными, пушистыми ресницами. Говорил громко, внятно и много. Правда, картавил чуть. В общем - король утренников.
Евреем тогда было не модно быть, поэтому я был грузином. В черкеске с газырями, папахе и в красных мягких сапожках. И две красавицы по бокам. Читали мы что-то про стройную чинару и лезгинили вокруг. Видимо, выглядело это все прилично, ибо Свердловское ТВ решило нас снять у себя в студии и показать в прямом эфире, т.к. другого эфира тогда и не было.
Когда в воскресенье мы с мамой приехали в студию, выяснилось, что мои партнерши заболели, и номер не показать. Но прямой-то эфир заявлен! Поэтому мне велели срочно, на слух, выучить стих о каких-то капитанах морях и пароходах.
Естественно, что когда перед камерами в прямой эфир вылезло такое чучело в черкеске и красных сапогах, и, по ленински картавя, начало, запинаясь, читать про пароходы, капитанов и рассветы, студия зарыдала. Весь ужас ситуации для четырехлетнего пацана был в том, что эти большие дяди и тети давились слезами и соплями, краснели, бледнели, закрывали лицо и рот руками и еще много чего делали, но АБСОЛЮТНО МОЛЧА!!!! Они-то, в отличие от меня, понимали, что такое прямой эфир.
Я совсем растерялся, все окончательно забыл и решил прочитать свой любимый стих.
'Я поймал себе жука на большой ромашке.
Не хочу держать в руке:
опять все забыл),
Не хочу держать в руке:
ПУСТЬ В КАМАШКЕ СИДИТ!
Заплакал и ушел.
Рыдал весь город.
После этого фееричного выступления я отказывался в светлое время суток ходить по улицам. Мне казалось, что все видели мой позор, и, конечно, я буду узнан и осмеян. Но, как позже выяснилось, режиссер передачи успела скрыть мои слезы за картонной заставкой с надписью 'Свердловск' и силуэтом одноименного Якова Михайловича стоящего на гранитной глыбе.
В эподр отсутствия видеозаписи, такими заставками пользовались постоянно, когда что-то начинало идти не так.