Дантес освобожденный :) (ну практически уже).

[Dantes]

Кстати когда я был ребёнком - я не понимал что это за гнев. Мне кажется я это воспринимал спокойно - ну вернее как спокойно, подавлено уже - но я тоже так бесился видимо. И это могла видеть мать. А мать к такому выбрасывание эмоций относилась очень негативно. Я помню что она переживала когда такое было у бабушки. И для меня это стало запретом. Так вот беситься, дрыгать руками, требовать своё.
Но в смысле - это не страшно, когда это не направлено на тебя, когда бабушка не злится прямо на меня и не хочет поколотить.

Поэтому я идентифиц ровался ещё и с этим взглядом, эмоцией матери на то как лечится бабушка и как бешусь я тоже возможно. Со взглядом в прямом кажется смысле.

Мать кстати себя считала умной. А бабушка её считала дугой и что та - умничает и что у неё плохой характер. Неуступчивый, вредный.

 

[Dantes]

И я не знаю как себя вести, я буквально разламываюсь на части, ой ей. Я это все чувствую - это было все. Эти их взгляды, слова. Я не знаю куда мне деться, кем стать, кому подыгрывать, как вести себя. Где там найти просто спокойное местечко для себя. А ещё говорили что я все вру и я все придумываю. Я учился у них как вести себя среди посторонних, делать вид что все нормально у меня, что все хорошо. Это было обязательным. И ещё следили чтобы я ни к кому не привязывался и ничего никому не говорил.

Мне сейчас кажется что я нарушают это, веду себя как врун, как звезда, это недопустимо.

 

[A.Sputnik]

Dantes (13.02.2014, 14:28) писал:

Я учился у них как вести себя среди посторонних, делать вид что все нормально у меня, что все хорошо. Это было обязательным. И ещё следили чтобы я ни к кому не привязывался и ничего никому не говорил.

Мне сейчас кажется что я нарушают это, веду себя как врун, как звезда, это недопустимо.

Т.е. есть ощущение, что привязываться - плохо?

 

[Dantes]

Да, привязывается это плохо. Это как касаться чего-то запретного, интимного.
Ещё бабушка любила говорить и обсуждать всякие сальности, интимности, гениталии, чувствовалось что её это возбуждало внутренне. Но внешне она вела себя так как буд-то это её не интересовало.

Я помню как подслушивал как родители обсуждали о том что какой-то мальчишка во дворе имел проблемы с пиписькой и его водили к врачу. Причём они это сравнивали со мной, но мне это слушать не разрешалось, это были взрослые разговоры.

Им казалось что говорить об этом стыдно, но я думаю что эти разговоры их возбуждали также как и меня, только они притворялись - интеллектуализровали это. Делали вид что это их не интересует и не возбуждает а они что-то обсуждают очень сложное, что можно только только взрослым, как буд-то разрабатывают план взятия Бастилии. А меня это очень интересовала, но мне даже заикнуться о чем-то таком было нельзя.

 

[Dantes]

А вообще это ощущение что я вот тут рассказываю - как звезда на подиуме, или что я врун и предатель - оно видимо правда, потому что я же ведь им подыгрывал, развивался - я и не мог себя не считать вруном и предателем.
Я ведь и самого себя уже предавал и самим собой при всем этом уже не был. И их предавал по очереди, лавировал между ними. А когда я что-то кому-то рассказывал - бабушка говорила что я вру, и врать плохо и я этому верил и краснел.

 

[Dantes]

Андрей у меня уже и в мыслях не было к кому-то обратиться или вообще сблизиться, впустить кого-то ближе. Меня убедили что никому доверять нельзя, что это типо такой крест, потом мне было жалко мать и я ей верил, она фактически втюхала в меня своё мировоззрение своими переживаниями, тревогой. И я понимал что ей плохо и мне плохо - и значит мол это нормально, типо у всех так.

А ещё я бонал но боялся -ведь мне с ними жить, мне к ним домой возвращаться из школы. И меня наставляли - как я должен себя вести. А во дворе вообще я гулял с бабушкой. И только лишь крайности в её поведение мне казались болезненными - когда она совсем уж в раж входила. И то что на это можно обижаться я узнавал от матери, потому что она обижалась. Если она обижалась - значит и мне можно было попробовать.

 

[Dantes]

Я сволочь не благодарная - ещё чего-то там выкаблучиваю, урод, вот вырастет скотина.
Я так привык терпеть, молчать, выносить все это. Я верил им, я молчал и прятал глаза.
Я так привык - я не знаю кто я.

Что это за плач - ч о ты за представления устраиваешь, сволочь.
Плачешь как девка.

 

[Dantes]

Охренеть - мать вместо меня обращается как буд-то к бабушке. Для неё все люди походе немного бабушка - она переносит что-ли. Так обо мне заботится как буд-то я как бабушка, когда заботится. А чаще просто длиться и сердится на меня как на бабушку, которая не даёт ей любви и заставляет что-то делать.

Я ей подыгрываю автоматом - буд-то я бабушка, бубнющая, трбовательная, привязывающаяся. Ааааааа - она и видела меня таким почти всегда, когда я играл в детстве, вел себя как бабушка, копировал - она серьёзно меня таким представляла и представляет.

 

[Dantes]

А я ведь себя так и веду поэтому как бабушка. Даже попрой очень сильно чувствую все это и её бешенство тоже. Мать пыталась отделять меня от бабушки, от её нарциссизма и её характера а сама меня в итоге представляла как бабушку. Поэтому она меня и увидеть не могла и услышать и поговорить со мной.

 

[Dantes]

Господи, да я и сейчас норовлю спрятаться за это бабушкино, за образ бабушки. Мать ведь как-то оправдывала бабушку, её действия и поведение мысленно. Мать как бы стала поверхностно слепа, невосприимчивы к бабушкиным загонам, бабушкиной грубости.

И я прятался так за поведение бабушки, потому что не мог быть не спрятанным. Я прямо закрывался когда мать уезжала на работу. И был с бабушкой напряженным, закрытым, молчаливым. Когда приезжала мать - была надежда что она меня увидит. Но по-сути она мной пользовалась и ей не было дело, вернее она меня не видела - не разговаривала со мной, онавидела что-то свое и я должен был понимать её а не она меня.