Читая работу Бланчарда, я вспомнил историю, которую Питер Крамер привел в ведении книги «Слушая Прозак». Крамер описывает архитектора среднего возраста, названного Сэмом, который пришел к нему с длительной депрессией, возникшей из-за проблем с бизнесом и смертью родителей. Сэм был обаятельный, необычный и сексуальный нонконформист. У него были проблемы с женой. Одним из конфликтов в браке был тот, что он настаивал, чтобы жена смотрела тяжелое порно вместе с ним, но она не имела к этому никакого интереса. Крамер назначил Прозак для лечения депрессии Сэма, и это сработало. Но одним из неожиданных побочных эффектов был тот, что Сем потерял всякое желание к тяжелому порно. Не сексуальное желание: его либидо не уменьшилось. Только тяга к порнографии исчезла. Антидепрессанты, такие как Прозак — хорошее лечение компульсивных желаний, и врачи также используют их для лечения пациентов с парафилиями и сексуальными компульсиями. Что интересно в истории Крамера — то, каким образом Сэм увидел свое желание. Перед лечением он думал про него просто как о части себя –независимый, сексуально свободный мужчина. Когда оно прошло, он увидел его как биологически обусловленное помешательство. «Способ, которым он выращивал и защищал его в течении многих лет, теперь стал видеться им не как часть его, а как болезнь». «То, что, по его мнению, было свободой духа, на самом деле было биологическим тиком». Значит ли это, что сексуальное желание есть только предмет биологии? Нет. Это дает основания предположить, что идентичность может быть построена вокруг сексуального желания.
