— А ты бы послушалась на моём месте? Ещё не хватало выглядеть идиотом. Мне же двенадцать лет всё-таки… — Роланд помолчал. — То есть на самом деле уже тринадцать, да?
— Зачем ей надо было, чтобы ты скакал и играл? — спросила Тиффани, хотя на языке вертелось: «Нет, тебе по-прежнему двенадцать, а ведёшь ты себя и вовсе как восьмилетний».
— Она сказала, дети только это и делают.
Тиффани задумалась. Все известные ей дети в основном препирались, кричали, носились под ногами, громко смеялись, ковырялись в носу или дулись. Если б ей попался на глаза ребёнок, который одновременно подпрыгивал, пел и танцевал, она бы подумала, что его укусила оса.
— А когда я отказался, она дала мне ещё сладкого.
— Снова зефира?
— Сахарных слив. Они такие, ну… как сливы. В сахаре. Она постоянно пытается кормить меня сахаром. Думает, мне нравится.
В памяти Тиффани звякнул маленький колокольчик.
— А ты не думал, что она, возможно, пытается откормить тебя, чтобы зажарить в печке и съесть?
— Конечно, нет! Так только злые ведьмы делают!
Тиффани прищурилась:
— Ах да, конечно. Я забыла. Так ты перебивался сладким?