"Не успел Конвей толком осмотреться, как уже прибыли три
интерна-землянина. Скоро за ними последовали два покрытых рыжей шерстью ДБДГ
и похожий на гусеницу ДБЛФ - все с эмблемами врачей. Раздался лязг металла о
металл, и красные сигнальные огни сменились на зеленые, указывая, что
очередной корабль пристыковался правильно. Открылись люки, и хлынул поток
пациентов.
Мониторы вносили на носилках существ двух видов: гуманоидов ДБДГ и
гусениц подобных ДБЛФ. Задачей Конвея и остальных врачей было обследовать
больных и отправить их в соответствующую палату скорой помощи. Он приступил
к работе. Ему ассистировал монитор, представившийся Вильямсоном и
оказавшийся опытным медбратом, хотя и без соответствующей эмблемы.
Состояние первого пациента привело Конвея в шок, но не потому, что оно
было серьезным, а из-за характера повреждений. Вид третьего заставил его
остановиться, и монитор вопросительно посмотрел на врача.
- Что же это за несчастный случай? - взвился Конвей. - Множественные
колотые раны, да еще с обожженными краями. Проникающие ранения, как от
осколков взрыва. Каким образом?..
- Мы особо, конечно, не распространялись, - ответил монитор, - но я
думал, что слух дошел до всех.
Губы монитора поджались, а взгляд приобрел уже знакомое Конвею
выражение.
- Они решили повоевать, - продолжал Вильямсон, кивнув в сторону
пострадавших. - Боюсь, что, прежде чем мы справились с ситуацией, дело зашло
довольно далеко.
Война!.. - с отвращением подумал Конвей. Разумные существа, у которых
так много общего, пытаются убить друг друга. Он слыхал, что эпизодически
такое случалось, но никогда по-настоящему не верил, что какое-либо разумное
существо может лишиться разума до такой степени. Так много жертв...
Он не в такой мере погрузился в мысли о том, как отвратительны и
недопустимы столь грязные дела, чтобы не отметить довольно странный факт:
выражение лица монитора отражало его собственные чувства. Если Вильямсон
испытывает те же чувства, что и он, то, возможно, настало время пересмотреть
свои взгляды на Корпус мониторов, в целом.
Неожиданно справа от Конвея возникло какое-то движение, привлекшее его
внимание. Пациент-гуманоид в оскорбительном тоне категорически отказывался
подчиниться интерну ДБЛФ, который пытался его обследовать. Врач был
обескуражен и старался ровным тоном переубедить больного.
Дело уладил Вильямсон. Он подскочил к громко протестующему раненому и
склонился над ним, так что их лица оказались в нескольких дюймах друг от
друга. Раздался тихий, почти дружелюбный голос, от которого, тем не менее,
по спине Конвея пробежал холодок.
- Послушай-ка, приятель, - поинтересовался монитор, - говоришь, ты
отказываешься подчиняться ползучим вонючкам, что хотят тебя укокошить? Так
вот крепко запомни: эта конкретная вонючка является здесь врачом. К тому же
в нашем заведении не бывает войны. Поэтому заткнись, не трепыхайся и веди
себя хорошо. Все мы - солдаты одной армии, а ваши мундиры - пижамные куртки.
Заруби это все на своем носу - в противном случае я его отстригу.
Конвей снова принялся за работу, еще раз отметив необходимость
переосмыслить свое отношение к мониторам. Странным образом, в то время как
его руки занимались извращенными, покалеченными и обожженными, мысли были
заняты совсем другим. Он все еще удивлялся поведению Вильямсона,
подтверждавшему, что все говорившееся о мониторах - ложь. Был ли этот
неутомимый, спокойный, надежный как гранит человек убийцей и садистом с
низким интеллектом и отсутствием морали? В это было трудно поверить.
Украдкой поглядывая на монитора, Конвей постепенно принял решение. Выполнить
его было трудно. Если он не будет осторожным, у него точно что-нибудь
отстригут.
Вариант с О'Марой исключался; с Брайсоном и Манноном по разумным
причинам - тоже, а вот Вильямсон...
- А... э-э, Вильямсон, - неуверенно начал Конвей и закончил
скороговоркой, - вы когда-нибудь убивали?
Монитор резко выпрямился, губы его слились в одну бескровную линию.
- Доктор, - сказал он без всякого выражения, - вам не страшно задавать
подобные вопросы монитору?
Он заколебался, видимо, его смутило выражение лица врача, отражавшее
его переживания, и любопытство явно пересилило гнев.
- Что вас гложет, док? - требовательно спросил он.
Конвей от всей души жалел, что задал свой дурацкий вопрос, но теперь
отступать было уже поздно. Поначалу, запинаясь, он начал рассказывать и о
своих идеалах, и о любви к профессии, и о той тревоге и озабоченности,
которые возникли, когда он обнаружил, что главный психолог Госпиталя -
учреждения, как он считал, которое удовлетворяет всем его высшим помыслам -
является монитором, да и другие ответственные посты, возможно, тоже занимают
члены их корпуса. Мол, он знает, что не все в корпусе плохо - ну вот они
сейчас прислали, например, свои медицинские подразделения, чтобы помочь
Госпиталю в чрезвычайной ситуации. И все же - мониторы!..
- Я нанесу вам еще один удар, - сухо заметил Вильямсон, - сообщив о
таком общеизвестном факте, что о нем никто уже не вспоминает: доктор Листер,
начальник Госпиталя, тоже офицер корпуса. Конечно, он не носит форму, -
поспешно добавил Вильямсон, - ибо диагносты забывчивы и не обращают внимания
на мелочи. А к неаккуратности Корпус относиться неодобрительно, даже если
это касается - как в данном случае - генерал-лейтенанта.
Листер - и тот монитор!
- Но почему?! - непроизвольно воскликнул Конвей. - Ведь всем известно,
кто вы такие. Как вам удалось захватить тут власть? В этом месте? У тех,
кто...
- Очевидно, никому ничего неизвестно, прервал его Вильямсон, - хотя бы
потому, что это неизвестно вам"
...многого не помню, хочется перечитать.
Форумное больше, чем я помнил
