Другой чулан - один на всех
Спросила у знакомого, как и когда он понял, что он гей*. Объяснил, что к шестнадцати годам он уже два раза пробовал с девушками и ничего не получалось.
Увеличить
"То есть буквально, - говорит, - не получалось, технически. Пока до этого самого не доходило - все хорошо было, и нравилась она мне, и в жар кидало, и вообще. А как доходило до этого самого - ничего не получалось".
...Тут он добавил фразу, от которой у меня кровь застыла в жилах: "Потому что я боялся, что что-нибудь будет не так. Это же женщины, они совсем другие, я чувствовал, что ничего не знаю, не понимаю про них. Я все думал, что она засмеется или там заплачет, или вообще ничего не получится, - и реально же не получалось. А потом был один мужик, это долгая история, я сначала даже не понял, что происходит. Но он был, понимаешь, мужик. То есть такой же, как я. И у меня все получилось, потому что я просто вел себя с ним, ну, как со своим человеком. Это я не про секс говорю, я вообще говорю. Потому что мужчина - он все-таки мужчина, с ним можно быть, ну, по-мужски. Ты понимаешь?". Я боюсь, что да, понимаю. Сейчас ему сорок один.
Среди геев* есть люди, вошедшие в чулан через другую дверь. Хотя это неправильно. Точнее, так: среди геев* есть люди, вошедшие в другой чулан - и оставшиеся там навсегда. Их не слишком много - уж очень сильны должны быть механизмы, удерживающие человека, если предположить, что гомосексуальная связь действительно не для него. И люди эти, скорее всего, в целом бисексуальны. Они становятся геями в силу обстоятельств - иногда вполне трагического склада, как, например, случается в закрытых учебных заведениях, иногда вполне житейских и распространенных - таких, как свойственный моему приятелю юношеский страх перед женщинами. Другой мой приятель, уже пятнадцать лет состоящий в браке с одним и тем же мужчиной, говорит: "Это он не мальчиков любит, это он девочек боится". И остаются ими, часто - до конца жизни, не задаваясь вопросом о своей реальной ориентации и опасаясь экспериментов с противоположным полом едва ли не сильнее, чем мужчины, оказавшиеся в ловушке гетеросексуальности, опасаются опыта контакта с другим мужчиной.
Геям свойственно воспринимать собственный мир, как закрытый круг людей, объединенных общим образом жизни, не слишком приемлемым для большинства. В рамках этого круга существует особый род взаимной поддержки, особая позиция по отношению к остальному миру и особое самоощущение - и эти факторы зачастую играют настолько большую роль в выборе ориентации, создают настолько сильную зависимость, что ради них люди готовы быть хоть геями, хоть евреями, хоть хромыми и одноглазыми, - лишь бы знать, что другой одноглазый при первом же взгляде на нас распознает своего.
Мы часто с неприязнью и некоторым страхом говорим об обществах, где человек даже не задается вопросом о своей ориентации - ему кажется, что геем может быть только какой-нибудь отщепенец, выродок, существо из другого мира, и уж никоим образом не он - благополучный, спокойный, женатый человек, и тот факт, что его бросает в жар, когда во время игры в волейбол у его коллеги задирается футболка, является чистой случайностью, и он несчастен по целой совокупности причин, - но только не из-за того, что, прикасавшись к жене, теплой и красивой женщине, которая спит рядом с ним, раскрыв мягкие губы, в ночной рубашке, красиво подчеркивающей грудь, он не чувствует ничего. И с еще большим ужасом мы думаем о ситуациях, когда человек знает, что ему нравятся мужчины, и понимает, в какой ловушке он находится, но из страха перед обществом, перед близкими, перед потерей статуса и необходимостью начать жить какой-то иной, совершенно незнакомой ему жизнью, остается "в чулане" до конца.
Меня же пугают иные ситуации, пусть редкие, но все-таки попадающиеся, - а именно те, в которых оказывается человек, запертый в другом, альтернативном, чулане. Мне видится, что он тоже боится общества, которое всегда будет видеть в нем бывшего гея, боится близких, которые будут видеть в нем предателя, боится другой жизни и потери уже созданного в своем социуме статуса, - и остается взаперти навсегда. И мне не нравится этот чулан.
И больше всего он не нравится мне тем, что его не видно с улицы.
Линор Горалик