"Журнал The New York Times выпустил статью, которая для американцев стала своего рода оглашением диагноза, а для наших людей будет неприятным откровением. Журналисты написали, что для выпускников IT больше нет работы. Сегодня среди выпускников технических колледжей с программистскими специальностями уровень безработицы максимальный за историю этой профессии: 6,1%, который в ближайший год-полтора увеличится до 7,5%.
Столько молодых программеров в возрасте от 22 до 27 лет не могут найти никакую работу вообще, даже официантами. То есть, помимо того, что для них нет уже высоких зарплат и нет рабочих мест по специальности, имеется другая проблема — их специфическое образование, часто получаемое удаленно, не привило им базовых навыков социализации, чтобы выполнять простую работу в другой сфере.
Статья изобилует самыми удивительными примерами. Так, один парень разослал 5 762 резюме и получил всего 13 приглашений на собеседование и только по поводу частичной занятости. Вторая героиня, выросшая в Силиконовой долине и получившая отличное образование в IT, год искала работу, но ее пригласили только на собеседование на должность повара буррито — можно сказать, предложили крутить шаверму, но в итоге все равно не взяли на работу. Отчаявшись, девушка стала вести блог в TikTok, стала инфлюенсером по косметике. Кое-как ей, высококлассному инженеру, удалось получить работу менеджера по продажам IT-продуктов.
Уверена, что нашим людям нужно прислушаться к этой публикации и прочитать ее очень внимательно, потому что NYT уже несколько десятков лет предвосхищает новые тенденции в образовании.
Так, именно этот журнал в конце 2010-х объявил курс на переход образования для бедных и середнячков в онлайн. Человеческий контакт, писал журнал в 2019 году, становится роскошью. Так и случилось. Я уже видела рекламу онлайн-программ ряда институтов и даже университетов: московский МТИ, архангельский САФУ, казанский университет приглашают абитуриентов на полностью онлайн-программы высшего образования, суля удобство обучения и равные возможности с теми, кто может посещать университет.
А правда в том, что это образование, можно сказать, для бедных, для тех, кто не может себе позволить ходить на лекции даже в том объеме, в каком раньше их посещали «вечерники» и заочники. И конкурировать с выпускниками традиционных программ обучения эти люди не смогут. Со школами — так же. Онлайн-учеба, смею утверждать, дешевле обычной школы, потому что не надо отвлекаться и водить ребенка на занятия, покупать ему форму и пр.
Россияне не верили тогда американцам, думали, у нас свой путь. Но чуда не произошло: офлайн-обучение становится роскошью для всех возрастов.
Если сейчас не поверим им по поводу перспективы айтишников, будет горько. Помните, как в 1990-е богатые отправляли детей учиться «на бухгалтера», чтобы «всегда быть при деньгах»? Потом пошли юристы. Потом — менеджеры. Люди решили, что «при деньгах» — это не на чужой кассе, а у руля чужого бизнеса. Сколько у нас появилось продавцов и развозчиков пластиковых окон с дипломами менеджеров, финансистов и бухгалтеров? Была еще менее очевидная волна перепроизводства кадров — нефтегазовые инженеры. Так как я выросла в Тюмени, то помню эту веру: если сына отдал в нефтянку, считай, что вся семья обеспечена. А сегодня стартовые зарплаты у выпускников в нефтянке даже для отличников и целевого набора смешные, курьеры больше зарабатывают.
Мне известны случаи, когда выпускники тюменского нефтегазового университета шли после выпуска на менее квалифицированные работы: логистика в сети супермаркетов или даже доставка, да, потому что, к примеру, у парня за время учебы родился ребенок, жена в декрете, он курьером больше заработает, чем в нефтегазовом НИПИ. Теперь ставка в этом секторе работает только на отдаленную перспективу: выиграет тот, кто минимум 20 лет потопчется на мелких должностях, пересидит коллег на небольшой зарплате.
Сейчас у нас переизбыток кадров в IT. Он уже сложился. У нас уже инженерное IT-образование не дает гарантии хорошей работы.
Причин несколько. Первая, но, кажется, не самая важная, — это факт, что специалистов стало много. Народ по всему миру штурмовал IT, как золотые прииски. Помимо высокообразованных кадров есть множество людей, прошедших полугодичное обучение или онлайн-курсы. Очень большая конкуренция, осложненная тем, что состязаться надо и с индусами, и с африканцами, которые тоже выходят на рынок IT и ожидают куда более скромные зарплаты.
Вторая причина спада занятости — внедрение алгоритмов искусственного интеллекта.
Читала серьезную статью о том, что сегодня уже более 90% работы тестировщиков надежнее выполнять с помощью ИИ. И это почти даром.
Наконец, третья причина кризиса — глобализация софта.
Потребительский потенциал конечен, человек или бизнес не могут потреблять все, что изобретают разработчики. Тогда как глобализация софта диктует сокращение рынка: еще 20 лет назад каждая крупная страна разрабатывала свой поисковый сервис. Сегодня свои национальные поисковики уровня Google есть только у нас, в Индии и в Китае. Причем говорят, что у индийцев — без развитой нейросети.
Это что означает? Четыре компании обеспечивают нужды всего мира. То же — с мобильными приложениями. Шесть миллиардов владельцев смартфонов могут пользоваться одним приложением. Все банки мира могут обойтись одним пакетом софта. Игр новых бесконечно не нужно — у людей нет времени в них играть, конкуренция в этом сегменте огромная, вкладываться в разработку игры, которая за годы активной рекламы сможет привлечь от силы миллион пользователей, невыгодно.
Как ни странно, немного выигрывают подсанкционные страны. В России разработчики приложений пока зарабатывают, потому что приходится обходить запреты. Как только глобальный рынок вновь для нас откроется, толпы наших кодеров тоже будут вынуждены идти в доставку и крутить шаверму. И лучшее, что страна сможет для них сделать, — это частично освободить данный сектор занятости от привозной рабочей силы. Иначе мы получим сотни тысяч безработных.
Думаю, многие не верят в такие перспективы. А как же, скажут они, релоканты? Как же эти счастливчики, что устроились в Турции, Армении или с легкостью переехали в Грузию за счет компании-работодателя?
Друзья, не обольщайтесь. Так как мы относимся к странам с достаточно дешевой для развитого мира рабочей силой, мы вовремя не заметили изменения конъюнктуры, ведь наши программисты, тестировщики долго оставались востребованными. На самом деле работа у них была, потому что их труд стоил дешевле труда американцев. Выгоднее было везти их в Армению и там содержать, чем американку, год сидевшую в Силиконовой долине без работы.
Вот-вот безработица придет и к русским кодерам, и даже к индийским, потому что использование ИИ еще дешевле.
Множество релокантов, дернувших в IT-кластеры в Армении или Грузии, уже остались без работы, потому что их труд стал не нужен. Господин Светлаков еще недавно призывал с экранов «пойти в айти». Известный цифровой гигант до сих пор показывает рекламу полугодичных курсов для тестировщиков. В России значительная часть айтишников сегодня уже вынуждена зарабатывать обучением, так как собственно работы для них нет. Америка этот этап уже прошла почти до конца: лишние для рынка люди открывают курсы по обучению, чтобы заработать себе на жизнь, и они скрывают от клиентов, что работы для всех в сфере уже нет, а для слушателей краткосрочных курсов ее не предусмотрено вовсе.
Все, это закат.
Если ваш ребенок не стобалльник по математике, не окончил физмат-лицей и не побеждал хотя бы на региональных олимпиадах, вам, вероятно, стоит отговорить его идти в IT — скорее всего, к тому времени, когда он окончит институт, работы для середнячков в этой сфере уже не останется"
...на подумать
🙂
И ручками поработать
🙂
С удовольствием
