• Внимание, на некоторое время вводится премодерация новичков.

Личная тема Дока

Статус
В этой теме нельзя размещать новые ответы.
Генрих IV, как я уже говорил, отличался живым умом и добросердечием. Приведу несколько примеров.

В Ларошели среди простонародия прошел слух про некоего свечного мастера; он, мол, что называется, «одрлки на руку не положит»: так обычно говорят про тех, кто ловко умеет вести свои дела. Генрих, бывший в ту. пору лишь королем Наваррским, послал кого-то среди ночи купить свечу. Мастер встал с постели и продал свечу. «Видите, — сказал [12] наутро Король, — этот человек одрлки на руку не кладет. Он не упустит случая заработать, а это — верное средство разбогатеть».

Какой-то представитель Третьего сословия, опустившись на колени, дабы обратиться к Королю с речью, наткнулся на острый камень, причинивший ему столь сильную боль, что он крикнул: «Ядрена вошь!». Король, рассмеявшись, сказал ему: «Отменно! Вот самое лучшее, что вы могли сказать. Не нужно никаких речей; вы только испортите начало».

Однажды прислуживавший ему за столом дворянин вместо того, чтобы выпить пробу вина, как обычно, из крышки кубка, замечтавшись, выпил содержимое кубка; Король только и сказал ему: «Вы бы хоть за мое здоровье выпили, тогда вас можно было бы еще оправдать».

Раз Королю сообщили, что герцог де Гиз 15, ныне покойный, любит г-жу де Верней; он на это и ухом не повел и лишь заметил: «Надо же оставить им хоть хлеба краюдр да добрую шлюдр: и без того у них много чего отняли».

Проезжая как-то через деревню, где ему пришлось остановиться, чтобы пообедать, Король велел позвать какого-нибудь местного жителя, который слыл первым острословом. Ему сказали, что есть де такой, по прозвищу Забавник. «Так ступайте за ним!». Когда крестьянин пришел, Король велел ему сесть напротив себя, по другую сторону стола, за которым обедал. «Как тебя звать?» — спрашивает Король. «Да меня, государь, Забавником кличут». — «А далеко ли от бабника до забавника?». — «Да меж ними, государь, только стол стоит», — отвечает крестьянин. «Черт подери!—рассмеялся Король. — Вот уж не думал найти в такой маленькой деревушке такого большого острослова».


При всей храбрости Короля говорят, будто стоило сказать ему: «Враги идут!», — как с ним приключалась медвежья болезнь и он, желая обратить это в шутку, объявлял: «Пойду-ка, постараюсь хорошенько для них!». [16]
 
Бирон младший был нагл и почти не считался с людьми. Он говаривал, что все эти принцы — ..., годные лишь на то, чтобы их утопить, и что не будь его, Маршала, Королю бы не миновать тернового венца. Маршал был падок на похвалы, Король же хвалил только самого себя, а потому никогда слова не сказал о храбрости де Бирона, что выводило последнего из терпения. Он, впрочем, всегда полагал, что его заслуги вознаграждены недостаточно. Мы читаем, однако, что Генрих IV, посылая маршала де Бирона к королеве Елизавете, называет его в письме к ней «самым смелым пособником своих побед», да и после смерти Маршала Король достаточно доказал, как он его ценил: когда мать покойного Принца 27 объявила, что желает отправиться в Брюссель ради Спинолы, прозванного ею фламандским Бироном, от которого она ждала столь же преданной любви, какой была любовь Бирона французского, Король не мог перенести подобного сравнения и сказал, что весьма неуважительно по отношению к Маршалу ставить его на одну доску с этим торговцем.

Бирон был отнюдь не невежда. Рассказывают, что Генрих IV, будучи во Френе, близ Mo, попросил объяснить ему греческий стих, который [17] можно было увидеть в галерее. Несколько докладчиков Государственного Совета, которые, на свою беду, при сем присутствовали, сделали вид, будто не слышат слов Его Величества; Маршал, проходя мимо, объяснил, что сей стих означает, и поспешно скрылся: так ему было стыдно, что он знает больше, нежели судейские, ибо, чтобы приноровиться к веку, надлежало скорее прослыть грубым неучем, нежели человеком, обладающим познаниями в изящной словесности. В сражении при Арке 28 пастор д'Амур стал призывать бога с величайшим рвением и страстной верой: «Господи, вот они, — причитал он, — приди, явись! Они уже повержены, бог предает их в наши руки», и т. д. «Как тут не сказать, — заметил Маршал, — что господу богу приходится повиноваться этим чертовым попам!».
 
Одной знатной даме из Оверни, сестре г-жи де Сенетерр, из рода де Ла-Шатр, вздумалось во что бы то ни стало добиться благосклонности г-на де Бельгарда, о коем она была наслышана, и однажды, когда он проезжал неподалеку от тех мест, где она жила, дама эта пригласила его остановиться у себя в доме. Он заехал к ней; она прихорошилась [18] как только могла. Он провел с ней ночь и наутро уехал. Через тридцать лет они снова встретились в Париже; г-жа де Сенетерр ужас как изменилась; он поверить не мог, что это она, и опасался, как бы люди не усомнились в том, что эта женщина когда-то была совсем не дурна собою. Излишне упоминать, что красивая внешность Бельгарда весьма помогла ему преуспеть, снискав внимание Генриха III. Известно, как ответил один из тогдашних придворных, когда его попрекнули, что он не продвигается при Дворе, как Бельгард: «Эка невидаль! — сказал он. — Ему о продвижении и думать не надобно: его достаточно подталкивают сзади». У Бельгарда был красивый голос, и он хорошо пел, но основным занятием своим пение так и не сделал, забросив его довольно рано.

Не было человека более чистоплотного; столь же чистоплотным он был даже в выборе слов..................

Однажды, когда последний кардинал де Гиз, архиепископ Реймский,. приехал весь в завитках (Он умер, перестав причесываться.) на обед к г-ну де Бельгарду, паж Ивранд шепнул на ухо г-ну Главному (так называли г-на де Бельгарда) следующее четверостишие:

Есть слух, что в давние года
Скромней прелаты наши жили:
Молились, и пажи тогда
Подстилкою им не служили.
 
сомневаюсь, что ты, укладывая в постель очередную вертихвостку, видишь именно ее, а не воображаешь на ее месте свою Деллу. Ты либо никогда больше не женишься, либо женишься на ней. Почему до сих пор не женился, не знаю,
Да, не исключительная.
 
— А что сказал психолог?

— Как всегда. По-моему, это она больна. При чем тут регулярная половая жизнь, которой, по ее мнению, мне недостает? Я к ней пришел, чтобы она выписала мне какой-нибудь успокаивающий препарат, а вовсе не за дурацкими рассуждениями. Я сам могу работать психологом, что она мне тут будет рассказывать?
Поклонники Мурзилка 🙂
 
Выше - Мурзика, сорри.
Планшет 🙂
Мужественные лица окружили меня — загорелые, обветренные и веселые. В самый разгар беседы вошли еще двое разведчиков.
Оба были одеты до мелочей одинаково: оба в новеньких кителях и защитных брюках, заправленных в щегольские сапоги, в кокетливых пилотках, и оба были обвешаны одинаковым числом ручных гранат, пистолетов, фонарей, запасных обойм. Но если на гигантской фигуре одного такой арсенал выглядел связкой мелких брелоков, то второго этот воинственный груз покрыл сплошной позвякивающей кольчугой: один из разведчиков был вдвое выше другого.
Видимо, мой любопытный взгляд смутил маленького разведчика. Нежные его щеки, еще налитые свежестью детства, зарделись, длинные ресницы дрогнули и опустились, прикрывая глаза.
— Воюешь? — сказал я, похлопывая его по щеке. — Не рано ли собрался? Сколько тебе лет-то?
— Восемнадцать, — ответил разведчик тонким голоском.
— Ну?.. Прибавляешь, небось, чтоб не выгнали?
— Ей-богу, восемнадцать, — повторил разведчик, подняв на меня глаза. В них не было ни озорства, ни детского любопытства мальчика, мечтающего о приключениях войны. Внимательные и серьезные, они знали что-то свое и смотрели на меня смущенно и выжидающе.
— Ну ладно, пусть восемнадцать, — сказал я, продолжая ласково трепать его по щеке. — Откуда ты появился, как тебя — Ваня, что ли?
— Та це ж дивчина, товарищ письменник! — густым басом сказал гигант. — Татьяна с-под Беляевки.
Я отдернул руку, как от огня: одно дело трепать по щеке мальчишку, другое — взрослую девушку. И тогда за моей спиной грянул громкий взрыв хохота.
Моряки смеялись. Казалось, все звуки смеха собрались в эту хату, сотрясая ее, и откуда-то свердр их заглушал мощный басистый гул, рокочущий, как самолет: это под самым потолком низкой избы хохотал гигант, вошедший с девушкой. Он смеялся истово, медленно, гулко, чрезвычайно довольный недоразумением, посматривая вниз на меня, пока не рассмеялся и я.
— Не вы первый! — сказал гигант, отдышавшись. — Ее все за парня считают. А что, хлопцы, нехай она будет у нас Татьян — морской разведчик?

....


Она не любила говорить на эту тему. Чаще, забравшись на сено в буйный круг моряков, она шугала, пела веселые песни и частушки. В первые недели ее бойкий характер ввел кое-кого из разведчиков в заблуждение. Разбитной сигнальщик с «Сообразительного» — бывший киномеханик, районный сердцеед — первым начал атаку. Но в тот же вечер Ефим Дырщ отозвал его в сторону и показал огромный кулак.
— Оце бачив? — спросил он негромко. — Що она тебе — зажигалка или боец? Кого позоришь? Отряд позоришь… Щоб ты мне к такой дивчине подходил свято. Понятно? Повтори!
Но для других такого воздействия не требовалось. Буйная и веселая ватага моряков, каждую ночь играющая со смертью, несла девушку по войне в сильных своих и грубоватых пальцах бережно и нежно, как цветок, оберегая ее от пуль и осколков, от резких, соленых шуток, от обид и приставаний.
В этом, конечно, был элемент общей влюбленности в нее, если не сказать прямо — любви. Перед призраком смерти, которая, может быть, вот-вот его настигнет, человек ищет сердечного тепла. Холодно душе в постоянной близости к смерти, и она жадно тянется к дружбе, к любви и привязанности. Сколько крепких мужских объятий видел я в серьезный и сдержанный миг ухода в боевой полет, в море или в разведку.
 
Он сидел, уткнув голову в колени, и громадное его тело беззвучно сотрясалось. Может быть, следовало оставить его одного: человеку иногда легче с самим собой. Но скорбь этого гиганта была страшна, и я подсел к нему.
Он поднял лицо. Плакал он некрасиво, по-ребячьи размазывая кулаком слезы и утирая нос. Он обрадовался мне как человеку, которому может высказать душу. Мешая украинскую речь с русской, находя нежные, необыкновенные слова, обнажая свою любовь — целомудренную, скромную, терпеливую, он говорил о Татьяне. Он вспоминал ее шутки, ее быстрый взгляд, ее голос — и передо мной, как раскрывающийся цветок, вставала Татьяна-девушка, так не похожая на «разведчика Татьяна» — нежная, женственная, обаятельная и робкая. И казалось непонятным, что это именно она приняла на себя ночью пулеметный огонь, помогая морякам добраться до вершины скалы.
Он хотел знать, что она жива и будет жить. Все, что он берег в себе, чтобы не нарушить боевой дружбы, теперь вылилось в страстной исповеди. Он ничего никогда не говорил Татьяне, «щоб не путать дивчине душу, нехай пока воюет», он нес свою любовь до победы, когда «Татьян» снова будет Таней. Но мечта била в нем горячим ключом, и он видел хату на Днепровщине, Татьяну в ней, и счастье, и лунные ночи в саду, и бешеный пляс на свадьбе…
 
Статус
В этой теме нельзя размещать новые ответы.

LGBT*

В связи с решением Верховного суда Российской Федерации (далее РФ) от 30 ноября 2023 года), движение ЛГБТ* признано экстремистским и запрещена его деятельность на территории РФ. Данное решение суда подлежит немедленному исполнению, исходя из чего на форуме будут приняты следующие меры - аббривеатура ЛГБТ* должна и будет применяться только со звездочкой (она означает иноагента или связанное с экстремизмом движение, которое запрещено в РФ), все ради того чтобы посетители и пользователи этого форума могли ознакомиться с данным запретом. Символика, картинки и атрибутика что связана с ныне запрещенным движением ЛГБТ* запрещены на этом форуме - исходя из решения Верховного суда, о котором было написано ранее - этот пункт внесен как экстренное дополнение к правилам форума части 4 параграфа 12 в настоящее время.

Назад
Сверху