"В средние века, согласно мусульманским законам, рабыня, родившая своему хозяину ребёнка, получала свободу. Это позволяло ей достичь довольно высокого статуса, несмотря на её положение в обществе. Однако и среди христиан встречались долгосрочные отношения с рабынями.
Например, у торговца Франческо Датини из Прато родился сын от рабыни, пока он был в другой стране в качестве представителя своего торгового дома. Когда Датини вернулся в Прато, он послал за мальчиком, и его жена вырастила его. Рабыню же выдали замуж за другого.
Невозможно точно определить, какие отношения связывали такого торговца с рабыней. Их неравенство делало эти отношения, вероятно, не полностью добровольными.
Конкубина могла быть свободной женщиной, вступавшей в сексуальные отношения с женатым мужчиной. В более поздние времена её бы назвали любовницей. Иногда это были длительные отношения, в которых женщина рожала несколько детей.
Пожалуй, наиболее известен случай Екатерины Суинфорд, которая стала третьей женой Джона Гонта, влиятельного сына Эдуарда III, дяди Ричарда II и отца Генриха IV. В их отношениях, ещё при жизни его второй жены, родилось четверо детей, которые впоследствии были признаны патентной грамотой Ричарда II. Согласно английскому общему праву, в отличие от церковного, дети не становятся законнорождёнными автоматически после брака родителей. Поэтому было необходимо признать их, чтобы они могли наследовать землю.
В патентных грамотах не упоминалось право на престолонаследие, а Генрих IV, подтвердив грамоты, тем не менее однозначно запретил им претендовать на корону. Однако праправнук Екатерины Суинфорд, который утверждал, что через неё связан родством с Эдуардом III, успешно вступил на престол в 1485 году как Генрих VII, основав династию Тюдоров.
Подобные случаи конкубината между мужчиной более высокого социального статуса и женщиной более низкого можно найти во многих позднесредневековых городах. Женщина могла вступить в отношения с мужчиной, который стоял слишком высоко на социальной лестнице, чтобы на ней жениться, но был готов жить с ней, пока не женится на другой, и обеспечивать её средствами к существованию впоследствии. Тогда она могла вернуться на брачный рынок с хорошим приданым.
Кэрол Ланзинг описывает дело, которое было заслушено в 1285 году в Болонье. Дивиция обвиняла некоего Занноса в изнасиловании после обещания жениться. Он сказал, что обещал содержать её как amica (подругу или конкубину), пока у них не родятся дети. «Когда у меня будут от тебя дети, у меня будут веские основания просить у моего отца разрешения взять тебя в жены без приданого, и тогда я на тебе женюсь», — сказал он.
Суду нужно было не определить, состояли ли они в браке, а понять, виновен ли он в изнасиловании. Возможно, женщину без средств к существованию, такой как Дивиция, не воспринимали бы в таком деле всерьёз в любом случае. Но, по-видимому, считалось достаточно вероятным, что мужчина мог просить у отца разрешение жениться на конкубине, чтобы Заннос выиграл дело. Ланзинг предполагает, что заключение брака после рождения детей было распространённой в деревнях практикой.
Конкубина также могла быть женщиной, которая сожительствует — по сути, исполняя роль жены — с мужчиной, который по каким-либо причинам не может на ней жениться. Поскольку в средневековом христианстве не было разводов в том виде, в котором они существуют сейчас, многие неофициально расходились с супругами, с которыми были несчастны. Такие люди не могли вступить в брак повторно. Женщину, которая ушла от мужа и живёт с другим мужчиной, назвали бы прелюбодейкой, если бы об этом узнали. Однако незамужнюю женщину, которая живёт с мужчиной, бросившим жену, скорее всего, назвали бы конкубиной."
...так может и любовь существовала, в те старые времена?
😉