Кирилл, молодой человек 28 лет, хорошего телосложения, с крепкой и спортивной фигурой, удивлял своей какой-то несобранностью, неспособностью сконцентрировать своё и осмотрительностью. Он не удерживал взгляд, постоянно меняя его направление, направляя его в разные стороны. Я обратил внимание на это обстоятельство, на что Кирилл ответил, что это и есть часть его проблемы.
Оказалось, что пару месяцев назад его стало мучить необычное сомнение, от которого он никак не может избавиться. Он совершенно сбит с толку и не понимает, «за что всё это с ним». Суть проблемы заключается в том, что Кирилла преследует мысль о том, что вдруг он станет геем, или, что ещё хуже, он уже гей. Эта озабоченность тем, что он сменит свою сексуальную ориентации просто ломает его жизнь, учитывая то, что в ближайшее время он собирается жениться на самой прекрасной девушке на свете.
Я стал расспрашивать молодого человека о его взаимоотношениях с Еленой, так звали его будущую жену. Как долго они вместе, как складываются их отношения? Также я попросил рассказать о том, что было раньше у него на «романтическом фронте». Кирилл поведал, что Елена – первая девушка, с которой он достаточно долго, а именно полтора года. До этого все его отношения, а их всего было пять-шесть, длились не больше трёх месяцев. Прекращались всегда только по его инициативе. Незадолго до разрыва с очередной своей пассией Кирилл начинал ощущать «пресность». Ему не хватало эмоций, всё становилось скучным. Он начинал придираться к внешнему виду девушки, становился раздражительным и недовольным. То она не слишком ярко красится, то губы у неё «не тюнингованные», то она много болтает, никакой возможности отдохнуть и т. п. Все эти придирки выливались в последующем в скандалы, которые завершались тем, что Кирилл уходил прочь за своим новым счастьем.
С Еленой всё было по-другому. Она была его старше на три года. Уверенная в себе, самостоятельная, хорошо зарабатывала. Ему было с ней легко и комфортно. Дос
таточно быстро начали жить вместе. Причём Елена не согласилась жить в квартире Кирилла, которую ему подарила мама на 20-летие. Её условием было то, чтобы они снимали своё отдельное жильё и платили за него поровну. Кирилл работал в IT-сфере, хорошо зарабатывал. Ему импонировал такой подход Елены к жизни, поэтому он сразу согласился на её условия.
За полтора года совместного проживания пара достаточно сблизилась. Они прошли и через достаточно серьёзные испытания. Были проблемы со здоровьем Елены, ей пришлось перенести серьёзную операцию на почке. Кирилл очень помогал своей девушке и потом, когда требовалась реабилитация. У него также были сложности с работой. Тут уже Елена оказала посильную помощь. В общем, более серьёзное определение статуса их отношений было естественным ходом развития событий. И когда Елена завела разговор о своих планах, что она хотела бы свадьбу, семью, детей, то Кирилл, хоть и испугавшись всего этого внутри, согласился. Началась подготовка к свадьбе.
На вопрос о том, когда вопрос о свадьбе
был поднят, Кирилл ответил, что пару месяцев назад. «Вас не удивляет такое странное совпадение – пару месяцев назад возник вопрос о свадьбе, и пару месяцев назад началась развиваться Ваша проблема?» – спросил я молодого человека. Мы долго потом ещё обсуждали это «странное» совпадение, которое серьёзно озадачило Кирилла.
На вопрос о симптомах проблемы Кирилл сказал, что испытывает в основном присутствие в своей голове навязчивых мыслей типа «А вдруг я стану геем?», «А вдруг я гей?».
– Что Вы делаете, когда такие мысли появляются в Вашей голове?
– Я жутко пугаюсь. Поэтому говорю себе внутри – «Я никакой не гей. Я никогда им не был. Меня не тянет к мужчинам. Даже мысль о сексе с ними вызывает у меня отвращение».
– Вам это самовнушение помогает справиться с обсессиями, так называются навязчивые мысли, или они не исчезают, а проблема только усиливается?
– Помогает, но не надолго. Немного успокоюсь, всё вроде бы становится хорошо. Но через какое-то время они на меня нападают вновь.
Также молодой человек рассказал о том, что его мозг стал очень «цепляющимся за различные окружающие детали». «Например, вижу идёт парень в яркой футболке. Мой мозг мне кричит: «Тебе обязательно нужно такую. Ну ты знаешь, как бы ты в ней выглядел!!!». Или иду, отличное настроение, напеваю себе внутри, делаю в такт музыке движения телом, двигаю бёдрами, пританцовывая. Вдруг мозг: «Крути попкой, давай, давай. Пусть все увидят, что ты гей!!» А недавно так вообще был случай, который меня просто сразил. Идут парень с девушкой. Он её обнимает, а потом его рука медленно сползает с пояса пониже. Парень перекладывает свою руку в карман джинсов девушки, и они так продолжают движение. У меня мысль: «Ты наверно тоже бы так хотел, чтобы тебе парень в карман джинсов руку засунул и гладил бы тебя!!» Вы не представляете, что со мной в тот момент случилось. Я словил жуткий приступ паники».
Кирилл признался, что после этих историй он стал контролировать свой секс с Еленой. Если, не дай Бог, она во время этого процесса положит ему руку на попу, то сексу считай конец. Потом сплошные переживания, девушка недовольна, не понимает, то ли с ней что-то не то, то ли не так что-то сделала. Молодой человек стал принимать такие позы, чтобы подобное никак не могло случиться. Но такой вариант сковывал его, каждый раз заставляя думать, как бы случайно не сделать так, чтобы её рука «не совершила опрометчивых поступков». В итоге секс стал постепенно превращаться в пытку.
На вопрос о том, что Кирилл ещё делает, чтобы избавиться от своих «гомо-демонов», тот ответил, что в последнее время всё чаще пытается проверять свои ощущения и реакции при виде других мужчин, когда встречает их на улице или видит их изображения на фото или видео.
Кирилл подробно изложил суть своих проверок: «Голова сама поворачивается, если рядом идёт мужчина. Встретившись взглядом с ним или просто осмотрев его целиком, я пытаюсь прислушаться к себе, к
своим ощущениям с целью понять, чувствую ли я к ним влечение или нет. Если внутри возникает какое-то возбуждение, то жутко пугаюсь. Говорю себе, что я точно гей. Потом начинаю успокаивать себя. Раньше как-то быстрее успокаивался, но сейчас это удаётся всё меньше и меньше. Постоянная тревога. Стал избегать мужчин, стараюсь как можно реже с ними встречаться. Но если происходит случайная встреча, ничего не могу с собой поделать, так как делаю свою проверку на гомо- машинально, не могу себя сдержать, хоть всячески и пытаюсь. Такое же происходит и с фотографиями или видео, в интернете или просто где-то в телефоне или книгах всяких».
На мой вопрос о том, пытается ли он проверять также свои ощущения и возбуждения с помощью порно, Кирилл, очень сильно смущаясь, ответил, что в последнее время начал это делать, смотря как обычное гетеро-порно, так и гомо-порно, а затем пытался сравнить ощущения.
Я спросил Кирилла о том, что он ещё делал для того, чтобы разобраться со своей сексуальной ориентацией. Он отметил также, что пытается часто задумываться над
тем, что возможно ещё в детстве у него были к этому «склонности». Он сказал, что постоянно прокручивает в своей памяти, пытаясь вспомнить то, как общался с ребятами, с одноклассниками.
«Когда я вспоминаю своё детство, то на ум приходит то, что я был таким щуплым, хилым. Не то, чтобы изгоем, но предпочитал держаться в стороне. Это я сейчас после института пошёл в тренажёрный зал, занялся собой, качаюсь. А в школе я был обидчивый, чувствительный к разным колкостям. У меня было несколько друзей. И был для них таким «хвостиком». Они были более бойкими, часто защищали меня. Я же очень хорошо учился, поэтому помогал им с уроками. Однажды после одного конфликта, в котором мой друг очень сильно помог мне, он обнял меня. В тот момент я почувствовал такое сильное внутреннее возбуждение, которое было не только внутри меня, но и там внизу. Я испытал настоящую эрекцию. Меня настолько это удивило и испугало, что я надолго запомнил этот случай. Сейчас я постоянно об этом думаю, что возможно это и было моё первое «гомопроявление», а я его не увидел и не уловил.
Также я часто краснел. Помню, как одна девочка сказала, увидев меня пунцового, что я краснею как девчонка, поэтому я наверно нетрадиционной ориентации. Все очень сильно смеялись тогда, а я еле высидел урок. В общем, я пытаюсь прокручивать свою память в поисках тех моментов, которые свидетельствовали, что может быть со мной это давно, а я не замечал».
О своей семье Кирилл сказал, что отца толком не помнит, так как тот ушёл от них с мамой, когда ему было три года. Мама всегда говорила, что он бросил их, что он негодяй, что они и без него проживут. Уже позже подростком Кирилл узнал, что отец уехал в другую страну, у него другая семья, но он всегда помогал матери материально. Внутри Кирилл очень хотел увидеть отца, даже пытался разыскать его. Он испытывал крайне противоречивые чувства внутри себя, так как не понимал, почему тот ушёл от них с мамой, почему он их бросил. Он его ненавидел за это, а также за то, что в трудные для Кирилла минуты его не было рядом, чтобы он заступился за него, помог, поддержал. Но в то же время, узнав, что отец помогал, какая-то теплота, что отец о нём не забыл, окутывала его сердце, подд
ерживая надежду когда-то встретиться и поговорить по душам.
«А вступая в брак, какие чувства Вы испытываете? Чего Вы боитесь больше всего?» – спросил я Кирилла. На этот вопрос он ответил, что он очень хочет иметь свою семью, которой у него никогда не было. Семью полноценную, где есть и отец и мать. Но он очень боится, что если появятся дети, то вдруг у них с Еленой что-то не получится, и они разойдутся. Тогда его дети повторят его судьбу, которую он бы не хотел для них. А он будет как его отец предателем, заставивших сильно страдать своих детей.
«А если Вы бы точно знали, что Вы человек с нетрадиционной сексуальной ориентацией, то этот факт Вам помог бы пережить возможный разрыв с супругой, то, что в таком случае Вы бы оставили своих детей? Облегчил бы Ваши страдания, став своеобразным «оправданием»? Или же не влиял бы на такое решение никаким образом?» – задал я Кириллу необычный вопрос, очень сильно озадачивший его. Молодой человек ответил, что если бы он точно знал, что он гей, то он однозначно бы не
связывал свою судьбу с женщиной, даже несмотря на сильную любовь к ней. Более того, именно тот факт, что он её сильно любит, только бы усугубил расставание, потому что рано или поздно его сексуальная природа дала бы о себе знать. И он нанёс бы сильные страдание и своей избраннице, и самому себе, выбрав неверный жизненный путь.
Я попросил его подумать обо всём этом до нашей следующей встречи. На вопрос о том, говорит ли он с кем-то о своей проблеме, и услышав отрицательный ответ, где лейтмотивом было «Как я могу об этом с кем-то говорить??!!», я выдал Кириллу первое задание, в рамках которого он должен был каждые 5 минут каждого часа просто выписывать на бумагу все свои мысли и образы, возникавшие у него в связи с его мыслями и образами.
Придя на следующую встречу, молодой человек выглядел уже совершенно по-другому. Взгляд не бегал во все стороны, голос и всё его поведение были более уверенными.
Задание начало давать свои результаты. В последние дни, как сказал Кирилл, мысл
и беспокоили всё меньше и меньше, и он даже не знал, что писать во время задания. На это я ответил, что в такие моменты он должен специально представлять себе всё самое худшее, что с ним может случиться, если он станет геем. «Попробуйте пофантазировать на эту тему, а потом мне расскажете, каково это – быть геем».
Также я дал Кириллу рекомендации при выполнении задания, в котором он должен был выписывать содержание своих мыслей, обращать внимание на то, как его мозг формирует всё более длинные логические цепочки, которые всегда в итоге приводят к моментальному катастрофическому выводу: «Я – гей!!» Например, «яркая футболка – Я гей», «рука на попе девушки – рука на моей попе – Я гей», «друзья обсуждают геев – они непросто так об этом заговорили – это разговоры обо мне – я гей». Кириллу были даны рекомендации, описывая свои мысли, выписывать подробным образом процесс формирования логической цепочки, которая в итоге превращалась в катастрофический вывод. С точки зрения терапии такой способ позволяет, с одной стороны, понимать как наш мозг формирует мгновенный катастрофический вывод. Во-в
торых, чем больше мы осознаём этот процесс, тем в большей степени мы возвращаем себе контроль над тем, что с нами происходит. А это означает, что человек восстанавливает свою устойчивость, свою способность управлять охватывающими его эмоциями.
Когда разговор коснулся общего взгляда на возникновение проблемы Гомо-ОКР, обсуждавшийся в прошлый раз, Кирилл отметил, что долго думал о связи своего «недуга» с тем, что происходит сейчас в его жизни, с тем, что было с ним раньше.
– Правильно я Вас понял, что моя психика в ответ на моё сомнение в связи со свадьбой, в связи с моей установкой «брак должен быть один раз и на всю жизнь, иначе лучше туда не лезь», перенаправила меня в другое сомнение «гей я или нет»? Коль я не могу для себя ответить на свой главный вопрос «жениться или не жениться», я буду мучиться над сомнением в связи со своей ориентацией? Более того, если я определюсь для себя, что я гей, то у меня будут «легальные основания» не вступать в брак с женщиной. Если я не женюсь, то и мои будущие дети не пострадают, как я страдал
в своей жизни. А я как отец не буду виноват перед своими детьми. Верный ход мыслей?
– Кирилл, я не могу утверждать это однозначно, так как мы многое, что не знаем о нашей психике. Но как хорошо работающая версия – так очень часто бывает. Сталкиваясь с тем, чего мы очень боимся, наш мозг становится большим мастером оправданий собственных возможных поступков. Но тот, кто боится посмотреть страху в лицо, будет от него убегать. Убегать по-настоящему, убегать через отвлечение на другую проблему, например, бесконечно разрешая сомнение, но не прямое, а косвенное, «из другой оперы». Будущее – это неопределённость. Другие люди, их поведение – это неопределённость. Вся наша жизнь – это неопределённость. А любая неопределённость пугает. Наш мозг устроен так, чтобы направлять наши решения по пути «наименьшего сопротивления». Эти пути должны быть максимально лёгкими, без трудностей, с минимальными напряжениями, без физических и эмоциональных страданий. Но зададимся вопросом – реальна ли жизнь без страданий? Реальна ли жизнь без ошибок, без потерь? Что человек ценит
для себя больше – то, что досталось ему легко, без усилий, или то, что требовало бессонных ночей, преодоления собственных ограничений? Какого себя человек ценит больше – вечно боящегося, и ничего не достигающего, или того, кто, несмотря на свой страх, на свои промахи и неудачи, всё-таки чего-то добивается, чем-то обладает, видит жизнь такой как она есть – с радостями и горестями, с победами и падениями, с задором молодости и кряхтением старости. Как можно познать жизнь, не проживая её?
Как поётся в одной известной песне:
Если у вас нету дома,
Пожары ему не страшны,
И жена не уйдёт к другому,
Если у вас нет жены.
Если у вас нет собаки,
Её не отравит сосед,
И с другом не будет драки,
Если у вас друга нет.
Если у вас нету тёти,
То вам её не потерять,
И если вы не живёте,
То вам и не умирать.
А от себя добавлю, что тот, кто страдает от того, что боится жить, не избежит страданий. Они обязательно его настигнут, но уже в другой форме. Мозг в этом большой выдумщик и фантазёр, всегда что-то подкинет.
Поэтому попробуйте взглянуть на свою проблему с другой точки зрения. Если мой
мозг начинает мне создавать нестандартные и необычные проблемы, ОКР в частности, то скорее всего я в своей жизни столкнулся с чем-то, что меня страшит, на что я никак не могу решиться, что заставляет меня сильно сомневаться в выборе своего дальнейшего жизненного пути. И возможно, такой новый взгляд позволит Вам посмотреть на происходящее с другого ракурса, увидеть проблему по-другому.
После реструктурирования проблемы Кирилла мы принялись обсуждать с ним другие предпринимаемые им дисфункциональные попытки решения. Очень часто люди, сталкивающиеся с проблематикой О-ОКР, прибегают к проверкам, основанным на ощущениях. Кто-то пытается почувствовать любовь, кто-то хочет, наоборот, ничего не чувствовать. Кирилл, также как и большинство людей, страдающих от Гомо-ОКР, в качестве проверки своей сексуальной ориентации используют ощущения возбуждения. Правда, и тут все своё возбуждение оценивают по-разному. Для кого-то нужно испытать эрекцию, кому-то чтобы заиграли «бабочки в животе», третьим будет достаточно, чтобы в груди ёкнуло.
Кирилл проверял свои гомо-ощущения по эрекции. Точнее, как он выразился, «зашевелится у меня там внизу или нет». Я спросил его: «А Вы можете более точно определить критерии, позволяющие Вам отнести себя к ЛГБТ*-сообществу? Например, на сколько миллиметров (сантиметров) Ваш член должен увеличиться в длине?» Молодой человек задумался. Я продолжал: «А в диаметре? А на какой градус приподняться? А может быть он должен отклониться в сторону? Тогда в какую – влево или вправо? Скажите Кирилл, в тот момент, когда Вы видите другого мужчину, Вы сможете точно, вплоть до миллиметра, рассчитать эти показатели? Можете ли Вы только основываясь на своих ощущениях сделать однозначный вывод, позволяющий исходя из Ваших же собственных критериев (условий, определяющих отнесение объекта к тому или иному классу), сделать чёткий и недвусмысленный вывод? Или же такое невозможно?»
Кирилл ответил, что такое в столь быстрые моменты невозможно. «Хорошо, – продолжал я, – а если бы даже Вы были способны на такое, скажите, после такой процедуры измерения Вы бы успокоились, или
у Вас возникали новые вопросы по оценке своей сексуальной ориентации?»
– Мне кажется, для меня была бы важным показателем степень возбуждения, какая-то внутренняя теплота, насколько бы крепким я чувствовал свой член.
– А как бы Вы определили на основе всех этих показателей – внутренней теплоты, крепости члена и возможно каких-либо других – что при такой-то степени возбуждения я уже гомо-, а если этой степени я не достиг, то гетеро-? Что за измерительную шкалу Вы бы использовали, или же измеряли данные каким-то другим способом?
Похоже этот вопрос сразил молодого человека окончательно. По его глазам было видно, что он ушёл в полнейший ступор. И тогда я продолжил дальше.
– Кирилл, скажите, а Вам для определения своей сексуальной ориентации важен анализ возбуждения именно сексуального или какого-то другого?
– Да, именно сексуального.
– Тогда скажите, пожалуйста, когда Вы
видите мужчину и осуществляете по нему проверку, Вы в этот момент можете потенциально испытывать только сексуальное возбуждение, или же у Вас будут присутствовать и другие чувства, такие как страх, вина, стыд, злость, например?
– Конечно же разные. Страх, стыд и вину уж точно.
– Как Вам кажется, а в такой момент, когда Вы испытываете коктейль разнообразных чувств, каждое из которых вносит свой определённый вклад в общее возбуждение, Вы сможете чётко выделить и измерить именно сексуальное возбуждение, сможете ли сказать, какая доля возбуждения связана со страхом, какая со стыдом или с виной? Или же для Вас это будет крайне затруднительным?
– Боюсь, что я не только в такой момент, но и в любой другой, когда испытываю смешанные чувства, не смогу это сделать.
– А Вы знаете, что мужчина может испытывать эрекцию от самых различных чувств и эмоций, например, от страха?
Тут Кирилл был сражен наповал.
– Нет, не знал.
– Тогда в итоге, скажите, можно ли по своим ощущениям понять и однозначно себя классифицировать как гей или не гей? Или всё-таки всегда будет оставаться какая-то доля сомнения, которая вновь и вновь будет вызывать потребность его разрешить, найти на него ответ, но у же такой, чтобы раз и навсегда?
– Да, порою мне трудно остановиться не проверять или не отвечать на новые вопросы. Сначала как-то успокаиваюсь, но потом сомнение возникает вновь и вновь.
– Скажите, а если, смотря на мужчину, Вы не испытываете никаких «нехороших» чувств, если нет возбуждения, то в таком случае проблема исчезает, или такой ответ Вашего тела Вас ни в чём не убеждает? Если бы Вы проводили проверку через ощущения, то как Вам кажется, сколько бы отрицательных результатов Вас убедило бы, что Вы не гей?
– Вы знаете, я пытался себе говорить –
сделай проверку три раза, и если ничего не почувствуешь, то это однозначный вывод. Но и даже после трёх отрицательных результатов, моё сомнение возвращалось.
– Вот Вам и подтверждение моих слов. Сомнения такого рода невозможно разрешить через проверки с использованием ощущений. Такими проверками Вы только усугубите свою проблему. Поэтому их нужно стараться не делать вообще.
После этого мы долго разбирались с Кириллом по поводу «правильных» и «неправильных» вопросов, т. е. вопросов, на которые существует однозначный и определённый ответ или такого для них нет. Молодой человек понял, что вся его бесконечная цепочка рассуждений и поиск различных доказательств – это по своей сути «дорога без конца», потому что за каждым новым ответом будет возникать новый вопрос, который, в свою очередь, будет требовать нового ответа и т. д.
Если пытаться решить задачку «гомо- / не гомо-», задействуя свои ощущения, то это тоже тупиковая ветвь, потому что невозможно чётко классифицировать подобные
понятия через характеристики, основанные на эмоциях и чувствах. Тем более, если все они смешаны в одном большом эмоциональном коктейле.
Потому задание, выданное Кириллу, предписывало ему всяческим образом блокировать любые попытки давать различные ответы на своё главное сомнение «гомо- / не гомо-», не разворачивать своё «дерево сомнений». Это означает, что любые проверки, в которых задействуются ощущения, будут не помогать разрешить сомнение, а, наоборот, затягивать в его пучину.
Работа с проверками на ощущения оказалась самой трудной и затяжной. Были использованы увеличивающиеся временные паузы между тем, как возникал импульс специально взглянуть на мужчину и проанализировать свои ощущения с целью понять сексуальную ориентацию. Если же проверка всё-таки осуществлялась, то на молниеносный страшный вывод, который делал мозг, Кирилл должен был стараться не реагировать.
Не реагировать означало, что молодой человек должен был побыть в своём страхе
не пытаться ни доказывать, ни опровергать ту или иную версию сомнения относительно своей ориентации, даже если он испытывал массу различных чувств, а его штаны демонстрировали признаки большого возбуждения. В таких эмоционально нагруженных ситуациях мозг, словно змей-искуситель, не всегда, но часто старается провоцировать человека, задавая новые вопросы, требующие своего подтверждения. Например, «Ты же видел, что он тебе улыбнулся. Это так?» или «Когда ты его увидел, неужели у тебя внизу там ничего не шевельнулось?» Т. е. мозг будет всячески стараться, чтобы человек дал на них ответ. Нужно отлавливать подобные вопросы и ни в коем случае не давать ответ, помня, что по ощущениям однозначного ответа на своё ключевое сомнение не получить.
У Кирилла долго не получалось отлавливать эти провокационные вопросы мозга. Безусловно для этого требовалась практика. Поэтому был предпринят ещё один специальный манёвр для «автоматизации» процесса блокирования ответов на вопросы, связанные с проблематичным сомнением.
– Кирилл, какую бы Вы для себя придум
али фразу, желательно как можно короче, которая бы помогала Вам блокировать своё желание ответить на провокационный вопрос Вашего мозга?
– Мне было бы проще останавливать себя, если бы я говорил себе «СТОП» или «Молчи».
– Хорошо, тогда каждый раз, когда Ваш мозг будет делать молниеносные выводы типа «увидел мужчину – испытываешь чувства – ты гей», Вы должны просто побыть в страхе, связанном с таким неприятным для Вас заключением. На новые вопросы мозга, возникающие в связи с ключевым сомнением, Вы должны говорить себе «СТОП» или «Молчи», тем самым не пытаясь давать каких-либо ответов. Хоть сначала это будет и трудно, продолжайте заниматься своими текущими делами. Видя, что Вы не будете реагировать на страшилки, Ваш мозг также перестанет подкидывать Вам новые вопросы.
В итоге такой способ коротких фраз, помогающих блокировать ответы, имел свой положительный эффект, так как по выражению молодого человека, такой короткой
фразой он «забивал гвоздь в очередной провокационный вопрос, не давая разрастись дереву злополучного сомнения».
Работа над проблемой продолжалась и до, и после свадьбы Кирилла и Елены, заняв в общей сложности около полугода. Семейная жизнь полностью завладела вниманием Кирилла, что свело его проблему на нет.
