Док-2

[dok34.ru]

Гермиона и Рон были вместе — скорее всего у родителей Рона. Он с трудом мог перенести мысль, что они весело проводят время в «Норе», тогда как он попусту торчит на Тисовой улице. Он был до того на них зол, что выбросил, не открыв, две коробки шоколадок из «Сладкого королевства», которые они ему прислали на день рождения. За ужином, когда тетя Петунья подала ему вялый салат, он в этом раскаялся.

Форумное
Ревнивая, раздраженная злость, иррациональные поступки, которые легко объяснимы. Но он пока не умеет управлять ими..

 

[dok34.ru]

такой силы, что он едва не зарычал от ярости. Ведь если бы не он, никто и не знал бы даже, что Волан-де-Морт возродился! И в награду за все он целых четыре недели болтается в Литтл-Уингинге, совершенно отрезанный от волшебного мира, вынужденный прятаться среди дохнущих бегоний и слушать про попугайчиков, катающихся на водных лыжах! Как мог Дамблдор с такой легкостью выкинуть его из головы? Почему Рон и Гермиона оказались вместе там, куда его не пригласили? Сколько еще терпеть уговоры Сириуса сидеть тихо и быть паинькой? Сколько еще подавлять искушение написать тупицам, которые издают «Ежедневный пророк», и объяснить им, что Волан-де-Морт вернулся? Вот какие гневные мысли бушевали у Гарри в голове, вот из-за чего он терзался и корчился.

Обидно ..форумное, понятно.

 

[dok34.ru]

«Ну оглянитесь же, — невольно упрашивал он. — Разуйте глаза… Оглянитесь… Я тут сижу один… Легкая добыча…»
Если дружки Дадли его сейчас увидят, они, конечно же, потопают прямо к нему, и что тогда станет делать Дадли? Терять лицо перед всей шайкой ему не захочется, но провоцировать Гарри будет ох как страшно… Весело будет смотреть на нерешительного Дадли, дразнить его, потешаться над его бессилием. А если кто из дружков полезет, он, Гарри, к этому готов — волшебная палочка при нем. Пусть попытаются… Он очень даже не прочь сорвать злость на тех, кто в прошлом превратил...

Стандарт БДСМ, бытового, у детей и подростков...но не только.
Мстительность, высокоморальная.

 

[dok34.ru]

Дети носили такую же одежду, которую носили их отцы и матери, но в миниатюре. Большинство маленьких мальчиков, по-видимому, не носили ничего, кроме туник с плащами на плодрю погоду. Некоторые дети из состоятельных семей носили маленькие тоги с узкой алой полосой по шву – «toga praetexta» – тогу прэтексту. Сыновья более скромных граждан могли носить белые тоги, но позже, во времена империи, когда древние обычаи стали не так строго соблюдаться, видимо, они также стали носить тогу прэтексту. Когда в возрасте 16 лет заканчивалось детство, эту детскую тогу снимали, и с ней буллу или амулет на счастье, который все мальчики носили на шее. Тогда надевалась мужская тога, и это событие отмечалось в лучших семьях особой церемонией.

Возможно, в древности некоторые маленькие девочки также носили тоги, поскольку считается, что раньше ее носили и мужчины и женщины. Однако, судя по разрозненным источникам, вряд ли девочек заставляли придерживаться обычая, который их матери давно перестали соблюдать, поэтому их обычная одежда представляла собой длинную столу или тунику до щиколоток, совсем как у их матерей, подвязанную на талии или чуть выше. Поверх столы они носили похожую на фартук накидку или блузу, свободно спадающую и не подвязанную поясом. Однако обычай носить тогу был не совсем забыт, поскольку, когда девочка из обеспеченного семейства становилась девушкой, она, как и ее брат, проходила церемониал отказа от своих кукол и детской одежды, а с ними, возможно, и от тоги.

Относительно незначительные изменения, которые мы можем заметить в римской одежде за тысячу лет истории царства, республики и империи, – еще одна иллюстрация крепости традиций и отсутствия развития техники, что сказалось и во многих других аспектах повседневной жизни Древнего Рима.

 

[dok34.ru]

Тога была символом римского гражданства. Никаких заметных изменений в моде не происходило до тех пор, пока империя не стала клониться к закату в III и IV веках н. э. Тогда мужская тога стала шире, длиннее и более замысловатой, в то время как женская длинная стола и накидка или палла, которую носили поверх в виде большой шали, становились короче и ýже. Изменения в стиле мужской одежды были более заметны, чем в женской. Тога имела тенденцию считаться все больше и больше чем-то вроде официального наряда, но она так и не вышла из моды, как сегодня мужской сюртук для повседневной носки. Римские скульптуры, особенно живописные барельефы на триумфальных арках, на могильных камнях и памятниках, вместе с разрозненными следами римской живописи являются почти единственными источниками достоверной информации по этому вопросу. Эти источники не всегда ясны и убедительны. Нам известно, например, из некоторых литературных данных, что женщины могли иметь подол платья в виде цветной полосы или, возможно, пришитую оборку длиной около двух дюймов по подолу столы, но нет никаких живописных свидетельств, как это выглядело. Разнообразие, которого могли добиться женщины в своей внешности, нужно искать не в форме, а в текстуре, цвете и украшениях их нарядов. Несмотря на ограничения, богатые женщины тратили на свои наряды огромные суммы. Те, кто хотел произвести впечатление на играх или в театре, мог по такому случаю взять одежду напрокат. Следует отметить, что сатирик Ювенал в одной из наиболее едких нападок на женщин, когда-либо написанных, не мог почти ничего сказать об их экстравагантности в одежде, хотя ссылался на ювелирные украшения, духи и многие другие их излишества. Не существовало сезонной моды, никаких особых покроев для весны, лета, осени и зимы, и, следовательно, не было никаких огромных капиталовложений в женскую одежду и ее рекламу, которые характерны для нашего времени. Считалось, что в древние времена женщины тоже носили тоги, поэтому, если не считать их длинные туники или столы, женское платье было тогда в основном таким же, как у мужчин, что мы можем видеть у шотландских горцев в древние времена. С появлением хронологии, однако, никто, кроме разведенных и безнравственных женщин, не носил тоги.

Солдаты конечно же носили шлемы, но ни мужчины, ни женщины не носили шляп, кроме как в сельской местности рабочие и рабы. Однако на улице женщинам полагалось прикрывать голову накидкой; существует рассказ о том, как в республиканские времена некий озлобленный и придерживающийся старых взглядов римлянин развелся со своей женой за то, что ее видели на людях с непокрытой головой. Он сказал, что ее красота предназначается для того, чтобы любовался ею только он один, а не весь свет.

В границах, которые наверняка покажутся нам очень узкими, римляне имели острый глаз на любые отклонения от установленного стиля одежды. Мужчина, туника которого была чуть длиннее положенного, женщина, чья стола была чуть короче, чем нужно, могли оказаться объектами жестокой критики. Нескладная тога стала утомительной. В представлении Марциала счастьем было сбросить ее и отдохнуть, одетым в тунику. Каким блаженством было сбежать из Рима в деревню! Но в Риме носить что-то, кроме традиционной одежды, было серьезным проступком. Уже в 397 году н. э. император Гонорий установил суровые штрафы любому, кто осмелится появиться «в священном городе Риме» в штанах. Штаны являлись признаком варварства, хотя штаны до колен были предписаны для носки старшим офицерам в действующей армии и всадникам в военном походе, видимо, потому, что штаны более практичны для верховой езды. Сохранилось очень мало сведений о нижней одежде римлян; они носили набедренную повязку или что-то напоминающее современные трусы; в противном случае мужчины, работающие без туники, как это делали сукновалы, могли оскорбить римские представления о скромности. Носить лишь набедренную повязку под просторной туникой, завернувшись свердр в громадное шерстяное одеяло, значило свести одежду до минимума. В мягком итальянском климате такого скудного оснащения могло бы хватить, если не считать холодную зиму. Тогда единственным средством от холода было надеть побольше туник и плотный плащ поверх тоги. Говорят, что первый император Август так страдал от холода, что надевал четыре туники одновременно, а еще пару плащей поверх своей тоги.

Хоть всё подряд цитировать

 

[dok34.ru]

Не все римляне начинали свой день с завтрака, но те, кто завтракал, съедали легкий завтрак – jentaculum на восходе солнца или в первом часу.

Школьники ели на завтрак полбяные лепешки, как и старшие члены семьи, вместе с солью, медом, финиками или оливками. Некоторые макали их в вино; возможно, поэтому и сегодня во Франции или в Италии некоторые люди до сих пор макают свои утренние булочки в кофе. Более плотный завтрак с сыром или мясом встречался редко. Главный прием пищи, cena, или обед, происходил в девятом или десятом часу (приблизительно с 2 часов 30 минут до 3 часов 30 минут пополудни летом и где-то с 1 часа 30 минут до 2 часов 30 минут пополудни зимой), когда дневная работа была закончена. Тогда миска с остро приправленной полбяной кашей могла быть главным блюдом для большинства римлян, если только не было запланировано более церемониальное пиршество или если обедающие были состоятельными людьми и им не нужно экономить на еде. Тогда картина менялась. Пир начинался большим разнообразием того, что мы называем закусками, – это салаты, редис, грибы, яйца, устрицы, сардины. Римляне называли их gustatio (лат. «закуска») или promulsis (лат. «первое блюдо»), поскольку за ними следовал напиток мульс – mulsum, или вино, подслащенное медом. Затем шли основные блюда обеда – что-то около шести или семи перемен. В их распоряжении имелось богатое разнообразие рыбы, птицы и мяса. Были всякие виды средиземноморской рыбы, макрель, тунец, кефаль, угорь, а также пильчатые креветки, устрицы и другие моллюски. Пресноводная рыба была менее популярна среди богатеев, но ее нужно было ловить в реках и озерах, в то время как более состоятельные имели собственные пруды, где разводили рыбу, которые зачастую служили лишь украшением. Цицерон горько сетует, что во времена, когда были поставлены на карту основополагающие свободы римского народа, аристократы правящего класса Рима не имели ни желания, ни энергии противостоять Юлию Цезарю, потому что, по его словам, «они настолько глупы, что, видимо, надеются, будто их рыбные садки уцелеют, несмотря на гибель государства». Его насмешки над «рыбоводами» были основательными и заслуженными. Мясные блюда включали в себя кабанину, оленину, мясо дикого козла, баранину, мясо молодого барашка, мясо козленка, молочных поросят, зайчатину и мясо грызунов (сонь). Блюда из птицы изготавливались почти из всех известных видов птиц: кур, гусей, страусов, журавлей, уток, куропаток, фазанов, диких голубей, горлиц, дроздов, дятлов, а для богатеев – павлинов. После обеда, по старой римской традиции, следовало короткое молчание, пока пшеница, соль и вино подносились домашним богам на семейном алтаре. Затем шел десерт, называемый «вторым столом», когда подавались разнообразные подслащенные медом пироги и фрукты. Тем временем послушные молчаливые рабы обносили гостей вином. Такое щедрое личное обслуживание небольшой армией сурово обученных рабов удивило бы нас и, возможно, привело бы в смущение, если бы мы могли испытать это на собственном опыте сегодня. Обращалось немедленное внимание на каждую мыслимую потребность или прихоть любого гостя за столом. Мух отгоняли от еды веером, иногда сделанным из павлиньих перьев. Марциал описывал такие веера, называя их «тем, что не дает навозным мухам попробовать твоей еды», «тем, что когда-то было гордым хвостом несравненной птицы». Римляне часто подогревали свои вина и всегда смешивали их с водой. Летом очень богатые часто охлаждали свои вина с помощью старательно сохраненного снега и льда. Собрание пирующих всегда продолжалось после того, как обед заканчивался, продолжительными обильными возлияниями вина. За вином и разговорами проводили часы. Вино, разбавленное водой, приносили рабы в большой чаше (crater); из нее оно подавалось каждому гостю, который должен был его пить по приказу избранного «царя пира». Длинные вечера зачастую разнообразились музыкой, песнями, танцующими девушками, фокусниками, карликами и акробатами в соответствии со вкусом или отсутствием такового у хозяина. Такие долгие приемы пищи и потоки вина, выпиваемые после трудового дня почти без всякой еды, возлежащими, приподнявшись на одном локте, на длинных ложах в душном помещении рядом с каким-нибудь соседом в точно такой же позе, возможно, противоположного пола, зачастую были слишком большим напряжением для многих из гостей.

Большинство римлян обедали просто и без гостей, а в старые времена они обедали так рано, что иногда требовался легкий ужин – vesperna, прежде чем удалиться на свои ложа на ночь; это они по большей части и делали вскоре после захода солнца, поскольку, как мы видели, тусклый свет от одной или пары небольших масляных светильников не способствовал попыткам большинства из них продлить день, отобрав его у ночи. Уже ко II веку до н. э. час основного приема пищи сместился на более позднее время, к десятому часу – между 3 и 4 часами пополудни летом; тогда обед (cena) сделал ужин (vesperna) излишним. Когда обычай ходить в публичные термы каждый день стал привычкой в конце республики и на восходе империи, обедали после посещения терм, что обычно происходило в восьмом часу. Тогда привычка иметь обеденный перерыв (что-то вроде второго завтрака) в шестом часу (около 11 утра по нашему времени) стала правилом. Мы знаем, что это было на удивление рано, поскольку Цицерон шутил, что никто не обедал во время консульства Канния Ребила[18], одного из ставленников Цезаря, который был назначен на почетную должность консула в полдень, или в седьмом часу, 31 декабря 45 года до н. э. и который, следовательно, пробыл у власти лишь двенадцать часов, поскольку следующий консул, назначенный на новый год, сменил его на посту 1 января.

Во времена империи второй завтрак, или prandium, был более легким приемом пищи, чем обед. Он мог состоять лишь из хлеба и сыра с небольшим количеством мяса в виде закуски, как наш сегодняшний «перекус» бутербродами, вплоть до более официального приема пищи с горячей или холодной рыбой, птицей и мясом, запиваемыми по

 

[dok34.ru]

Сохранилось не слишком много сведений, которые могли бы пролить свет на очень важное повседневное дело приготовления пищи для семьи и друзей. Немногие римские писатели оставили меню или ссылки на обеды, но кое-что можно у них почерпнуть о том, что готовилось и подавалось на римских пирах хозяином и прислуживающими рабами.

К счастью, до наших дней сохранились кулинарные рецепты, собранные ближе к закату Римской империи в книге под названием «О поварском деле», приписываемой составителем выдающемуся гурману, которого сатирик Ювенал называл «бедным, скаредным Апицием», что было вызывающей удивление попыткой иронизировать, если рассказ Сенеки о нем, сохранившийся до наших дней, верен. Обнаружив, что потратил колоссальное состояние в 100 миллионов сестерциев в основном на еду и питье и что у него осталось всего 10 миллионов, Апиций совершил самоубийство. Ювенал или Марциал сочли бы только годовой процент от полумиллиона огромным богатством. Рецепты, собранные под именем Апиция, имели весьма приблизительное отношение к его собственной кухне, поскольку, видимо, были составлены в основном в качестве руководства для хозяек из среднего и низшего классов, хотя имелось несколько более амбициозных рецептов для людей состоятельных. Отличное английское издание этой книги появилось в 1958 году – труд Барбары Флауэр и Элизабет Розенбаум, которые не только перевели ее на английский язык, но и сами испробовали многие рецепты.

Рис. 22. Кухонная утварь: 1 – форма для выпечки; 2 – сковорода для выпечки лепешек; 3 – сковорода; 4 – сосуд для нагревания воды; 5, 7 – ложки; 6, 8 – ножи; 9 – огниво


Существует также хороший французский перевод. Поэтому любой может почерпнуть неплохие знания из первых рук об азах римской кухни из этих изданий. Таких поваренных книг у римлян было множество, их часто переписывали, а иногда даже иллюстрировали. Та, что сохранилась от Апиция, – неполная. В ней, к примеру, не говорится, как печь хлеб или как варить кашу из зерен пшеницы; не сильна она и в сладких блюдах.

Несколько рецептов традиционной каши из зерен пшеницы давались гораздо раньше Катоном Цензором в середине I века до н. э.: «Возьмите полфунта пшеницы, хорошо ее промойте, тщательно счистите шелудр и снова промойте. Затем положите ее в горшок и хорошенько проварите. Когда она будет готова, добавляйте постепенно молоко, пока не получите густую кашу».

Для улучшения вкуса блюда он советовал добавить к фунту вареных пшеничных зерен «три фунта молодого сыра, полфунта меда и одно яйцо». Этого должно было хватить на несколько человек.

Поваренная книга Апиция повествует о популярных соусах и приправах; о способах сохранения мяса, фруктов и оливок; о колбасах и рубленом мясе; об овощах; о смешанных блюдах из овощей, рыбы, птицы и мяса; о супах и о бобовых (горох, бобы, чечевица); о птице; о мясе и о рыбе. Целый раздел посвящен особым блюдам, любимым более разборчивыми в еде и состоятельными римлянами. Одним из любимых блюд Цицерона было филе любой большой морской рыбы, приготовленное на масле и смешанное с мозгами, печенью домашней птицы, крутыми яйцами и сыром, – все варилось на медленном огне после того, как было сбрызнуто соусом из толченого перца с добавлением любистока, майорана, ягод руты душистой, меда и жира. «Залейте ее сырыми яйцами и приправьте тонко молотым тмином», – советовал Апиций.

Как следует из пьесы Плавта «Раб-обманщик», у римлян был большой запас соусов и приправ. Повар, нанятый на базаре, чтобы приготовить обед, хвастается, что он не такой, как другие повара:

Да так ли я готовлю, как другие те?
Луга тебе на блюдах поднесут они
С приправою: не людям, а быкам тот пир!
Плиний, который писал две сотни лет спустя после Плавта, перечисляет множество трав и приправ. Самые умелые повара, вероятно, избегали чрезмерного использования сильных приправ, но не вызывает сомнений и то, что общая практика состояла в «отбивании» естественного вкуса и аромата с помощью богатого ассортимента трав, специй, орехов, меда и вина. Для загустевания соусов использовалась мелкая мука из очень тонко молотой пшеницы. Некоторыми обычными соусами или приправами пользовались постоянно, не меньше чем рыбным соусом (garum) или liquamen (отвар) – пикантной соленой жидкостью, приготовленной из рыбы или рыбных отходов и морской воды. Один из способов приготовления отвара состоял в том, что потрошили тунца и складывали внутренности и другие рыбные отходы в сосуд, наполненный рассолом, и оставляли его на шесть недель или около того. Также использовались хамса (анчоусы), килька, скумбрия и другая рыба. Еще одна ценимая высоко приправа изготавливалась из растения, называвшегося silphium, или лазерпиций (смолистое растение из семейства зонтичных), которое так и не было идентифицировано. Предполагается, что это была асафетида.

Концентрированное вино было еще одним резервом в римской кухне. Его приготавливали, выпаривая вино до одной трети его объема; затем концентрированная жидкость, известная как defrutum – отваренный морс, сусло, – хранилась на будущее (не без оснований, поскольку использовалась регулярно). Более сладкую, сиропообразную смесь меда и прокипяченного вина представлял собой мульс – mulsum, о котором уже говорилось. Он использовался как напиток, а не для приготовления пищи.

В приготовлении разнообразных блюд широко использовались не только такие сильно приправленные и пикантные соусы; во многие блюда, такие как жареное мясо, добавлялся мед – прием, которому английская издательница труда Апиция придает особе внимание. Даже вареные яйца нужно было есть с соусом, состоящим из замоченных сосновых ядрышек, перца, любистока, меда и уксуса с некоторым количеством неизменного liquamen, или рыбного соуса. Нам кажется странным и еще один рецепт, когда айву и лук-порей следовало тушить в меду, рыбном соусе и концентрированном вине; тем не менее это блюдо также было приготовлено, попробовано и сочтено превосходным на вкус английской издательницей. В рецептах не упоминается сахар, хотя тростниковый сахар был известен в Риме до того, как была составлена эта поваренная книга. Плиний называл его своего рода медом, который собирают в тростнике, белым как резина, добавляя, что он используется лишь в медицине. Он говорил, что сахар поступал из Аравии, но лучший был из Индии. Для подслащивания римляне использовали мед. Также использовались сушеные сливы и концентрированное вино и муст – виноградное сусло, из которого отжат почти весь виноградный сок

Повар-попаданец, возможно, был бы востребован

 

[dok34.ru]

Вряд-ли. Они-бы не оценили вкуса.Привычка свыше нам дана как говорится.

За сыр в России могли и убить

Русский сыр давно стал предметом не только кулинарным, но элементом культуры, политики, образа жизни. За него могли наградить, а могли и убить. При том, что большинство населения толком-то и не понимало, что такое нормальный сыр. Твердый сыр – совершенно не традиционный продукт для России.…

p-syutkin.livejournal.com

Это да. Потому - "возможно"
Имея навыки - можно приспособиться, и расширить эксклюзивным традиционное
Возможно

 

[dok34.ru]

Да, как Румата у Стругацких.

Психопрофилактика решает
Иначе будет искать сока молодых берёз и социальной справедливости там, где нет ни того, ни другого.

 

[dok34.ru]

Многие рецепты представляют собой ночной кошмар реформатора приготовления пищи и дань тому, что может выдержать хорошая пищеварительная система человека. Римляне, которые не имели понятия о научной ценности пищевых продуктов, руководствовались лишь своими природными инстинктами или изобретательностью, что, видимо, завело их слишком далеко. Вероятно, многие римляне обходились без претенциозных соусов и концентрировали свои усилия на более простых способах приготовления не столь изысканной пищи – мяса козленка, молодого барашка, телятины, говядины

Короче - парафильненько выходило
Хотя шашлык и долма были так близко