После вышел скрипач Пётр со своей скрипкой работы Гварнери — это такой древний мастер музыкальных инструментов.
Ему приготовили маленькую площадку из поддонов от снарядов, но Пётр пошептался с морпехами, к «Пчеле» подтащили лесенку, помогли скрипачу подняться на крыло (тут хитрость была не в том, чтобы помочь подняться вверх, а чтобы не дать улететь к потолку).
Пётр встал, взял скрипку, смычок, посмотрел на нас...
Казалось, что он сейчас что-то скажет.
А он не сказал, а принялся играть.
Я не очень люблю всякую классику, поэтому просто закрыл глаза и ждал, когда музыка закончится, чтобы поаплодировать — человек же старался, почти месяц к нам летел...
Минуту я сидел и слушал.
Я вдруг перестал ждать, что музыка кончится.
Мне хотелось, чтобы она вот так вот летала и летала под сводами взлётки, и я летал вместе с ней...
Не сразу, она словно умирала и рождалась снова, но потом исчезла и от неё осталось только ощущение.
А потом музыка кончилась.
Зал принялся аплодировать, а кое-кто даже вопил и свистел.
— сказала мне на ухо Анна.
— Обалдеть!
— Никогда не думала, что вживую «Чаккона» звучит так круто.
Я кивнул, чтобы не выдать, что не узнал музыку.
— Полно мне леденеть от страха, лучше кликну Чакону Баха...
— снова зашептала Анна таким тоном, что сразу стало ясно — это стихи.
— Твои стихи?
— спросил я.
...просто музыка, настоящая - требует времени для погружения...как и АТ или ещё что 🙂