Здравствуйте, это доктор Гранде. Сегодня я проанализирую дело Робина Вестмана. Сначала я рассмотрю предысторию этого дела, затем перейду к хронологии преступления и после этого представлю свой анализ.
Роберт Пол Вестман родился 17 июня 2002 года и вырос в Ричфилде, штат Миннесота. В 2020 году он сменил имя на Робин и идентифицировал себя как женщину, но в его записях было видно, что он был не слишком доволен тем, что оказался трансгендером. Существует путаница в том, как именно он себя идентифицировал на момент совершения преступления. Я буду называть его мужскими местоимениями.
Родители Робина, Джеймс и Мэри, развелись в 2013 году после 25 лет брака. Мэри работала административным ассистентом в офисе католической школы «Благовещения» в Миннеаполисе, штат Миннесота, с 2016 по 2021 год. Эта школа при католической церкви на том же месте функционировала с 1923 года и предлагала обучение с детского сада по восьмой класс. Робин учился в этой школе в детстве и закончил восьмой класс в 2017 году, после чего посещал три разных средние школы.
После окончания средней школы Робин работал в аптеке медицинской марихуаны специалистом по уходу за клиентами. На работе у него возникли проблемы из-за опозданий и прогулов. Его последний рабочий день был 16 августа 2025 года.
Теперь к хронологии преступления. 27 августа 2025 года Робин Вестман направился в церковь «Благовещения» в Миннеаполисе, штат Миннесота. Это была первая неделя занятий в школе. В 8:15 утра все ученики участвовали в мессе. Пока месса проходила, Робин пытался заблокировать двери с одной стороны церкви деревянной доской. У него при себе были винтовка, дробовик и пистолет. Все три были куплены легально.
Примерно в 8:27 утра Робин подошел к стороне церкви и начал стрелять через витражные окна. Во время нападения он использовал все три вида оружия. За две минуты он произвел десятки выстрелов, убив двух детей — десятилетнюю девочку по имени Харпер Моискей и восьмилетнего мальчика по имени Флетчер Меркель. Семнадцать человек получили ранения, среди них 14 детей и трое прихожан в возрасте за восемьдесят лет.
После этого Робин вышел на заднюю парковку и совершил смертельный выстрел себе в голову. На момент записи этого видео расследование стрельбы продолжается.
Теперь перейду к моему анализу. Вот мои мысли по нескольким моментам, которые бросились мне в глаза.
Пункт первый. Перед нападением Робин выложил два видео на YouTube. Первое видео длилось десять минут. Оно начиналось со смеха Робина. Камера затем показала записку, адресованную его семье. В ней Робин извинялся перед родителями и братьями и сестрами за то, что навсегда запятнал их жизнь. Об этой записке я расскажу подробнее в следующем пункте. На видео слышно, как Робин говорит, что он сожалеет только перед семьей, но не перед детьми — видимо, подразумевая тех детей, на которых он позже нападет.
В этом видео Робин показал огнестрельное оружие, магазины и патроны. На каждом из этих предметов он написал множество надписей белым маркером. Эти надписи содержали большое количество ругательств. Среди них были анти-католические, антисемитские и анти-«чомп»-сообщения. Робин написал такие слова, как «боль и ненависть», «ненавижу этот мир», «для детей», «садист-убийца», «никакого раскаяния». В конце видео Робин издал безумный смех и многократно повторил слово «нет».
Второе видео длилось двадцать минут. В нем Робин представлял свой манифест, который он записал в двух журналах. Он показывал страницы первого журнала, написанного на английском языке, но кириллицей. На это ушло около 13 минут. Затем он достал второй журнал и также пролистал его. После демонстрации манифеста Робин показал другую часть журнала, где он нарисовал план церкви, на которую собирался напасть, и проткнул эту страницу ножом.
Пункт второй. Записка из первого видео занимала три страницы и была адресована семье и друзьям Робина. Вот ее содержание в кратком изложении.
Робин писал, что любит свою семью, что они замечательные. Он надеялся, что они смогут продолжить жить без постоянных мучений от его поступка. Он писал: «Забудьте обо мне и обо всем, чем я являюсь». Робин извинился перед друзьями за боль и смятение, которые он им причинит. Он ценил то, как они помогали ему в трудные времена и дарили радостные моменты, но этих радостей было недостаточно, чтобы заглушить его боль.
Робин писал: «Я болен, я не в порядке. Я печальный человек, которого преследуют эти мысли, и они не исчезают. Я знаю, что это неправильно, но я не могу себя остановить».
Он сказал, что находится в депрессии и безысходности и решил совершить свой последний акт против этого мира. Он предпочел умереть стоя, чем жить на коленях. Робин полагал, что умирает от рака легких, вызванного вейпингом, и не хотел умирать в больничной койке.
Он писал: «К сожалению, из-за моей депрессии, гнева и извращенного разума я хочу осуществить последний акт, который годами сидел в глубине моей головы». Робин признавал, что он эгоист и оставит близких «собирать осколки». Он хотел, чтобы все нашли надежду и любовь, и просил молиться за жертв и их семьи. Также он рекомендовал не читать его журналы.
Пункт третий. Манифест Робина очень объемный, и на момент записи видео большая его часть еще не переведена. Он был написан кириллицей. Те небольшие части, которые перевели, оказались крайне тревожными.
Робин писал, что планировал убийство политиков. Ему нравилась мысль убивать детей невинных граждан. Он признавал, что не знает настоящей причины нападения, и что не может указать конкретную цель. При этом он подчеркивал, что его действия не связаны с расизмом или белым превосходством. Он писал: «Я делаю это ради себя. Я делаю это потому, что я болен».
Церковь он выбрал потому, что хорошо ее знал. Он опасался, что некоторые взрослые могут носить оружие, но надеялся, что этого не будет, так как многие из них пожилые.
Что касается его отношения к трансгендерной идентичности, он выражал сомнения. Робин писал: «Я оставляю длинные волосы только потому, что это единственная оставшаяся часть моей трансгендерности. Я устал быть трансом. Жалею, что сам себя в этом убедил. Я не могу постричь волосы сейчас — это было бы унизительным поражением и подозрительным изменением, из-за которого меня могли бы заподозрить. Но они всегда мешают мне. Я, наверное, отрежу их в день нападения».
Он писал, что не хочет все время носить женскую одежду, но иногда ему это нравилось. «Я знаю, что я не женщина, но я и не чувствую себя мужчиной. Я выгляжу довольно умно и скромно. Думаю, хочу одеться так для моей стрельбы».
В манифесте были упоминания других массовых убийц — Брентона Тарранта, Андерса Брейвика и Адама Ланзы.
Пункт четвертый. Мое мнение о деле. Это лишь теория, мое личное мнение.
Робин Вестман был эгоистичным, импульсивным, безответственным, незрелым, злым, садистским, холодным, бессердечным, насильственным, безрассудным, депрессивным, безнадежным, неуверенным, высокомерным, грандиозным, пессимистичным, нигилистическим, коварным, ощущавшим свою исключительность и крайне зловещим человеком.
Кроме нескольких штрафов за нарушения ПДД, Робин не имел криминального прошлого. В январе 2018 года с ним проводили проверку психического здоровья, но отчет полиции оказался сильно отредактированным. В конце было написано: «Продолжения не будет. Дело закрыто». Видимо, власти посчитали, что с ним все в порядке.
Со временем Робин развил анти-католические и антисемитские убеждения, а также, вероятно, общую ненависть ко всему человечеству. Он злился и ненавидел мир из-за того, что страдал от депрессии. Не получая или не желая получать помощь, Робин оставался без надежды. Когда он решил, что больше не хочет существовать, он почувствовал себя свободным осуществить давний план — нанести вред невинным людям. Его долгие годы преследовала эта фантазия, и он жаждал воплотить ее в жизнь.
Для него нападение было наградой. Он заслуживал испытать последнюю садистскую радость. Еще одним бонусом была месть обществу: если он страдает, то должны страдать и другие. Никто не мог исцелить его боль — значит, ее должны почувствовать все.
Его высокомерие и грандиозность явно проявились в записке к семье и друзьям. Он хотел, чтобы все верили — нападение было неизбежным. Он прекрасно понимал, что поступает плохо, но притворялся, будто остановить его было невозможно.
Робин дистанцировался от собственных мотивов, утверждая, что не знает, зачем это делает, и даже придумал, что у него рак. Он представлял себя жертвой. В записке он просил близких молиться за тех, в кого стрелял. Для него эти невинные люди были жертвами, но не обязательно его вины — а скорее того же самого страдания, которое мучило и его. В его сознании он и жертвы были в одной категории. Все оказались жертвами боли Робина. Это показывает, насколько он был нарциссичен: мир вращался вокруг него. Если он страдает, все должны остановиться и заняться им. Когда этого не произошло, он отомстил.
Нападение могло быть еще более кровавым, если бы двери церкви не были заперты после начала мессы. Стрельба через окна была для Робина неидеальным вариантом, но он не захотел переносить атаку. Импульсивность сыграла роль в том, что жертв оказалось меньше. Если бы он вернулся в другое время, погибших могло быть больше.
Что касается его гендерной идентичности, он был в замешательстве: не чувствовал себя ни мужчиной, ни женщиной. Признав себя женщиной, он стыдился признать ошибку и вынужден был поддерживать эту идентичность. Кроме того, он опасался, что возвращение к мужской идентичности вызовет подозрения насчет его психического здоровья и сорвет его планы нападения.
Факт того, что он считал себя трансгендером, заставляет многих задаваться вопросом: повышает ли это риск подобных атак? Согласно научным данным, трансгендерность сама по себе не делает человека более опасным. Влияние этой идеологии не является причиной нападений, но сильная приверженность ей может затруднять распознавание психических симптомов, которые нуждаются в лечении.
Объясню подробнее. Значительная часть специалистов в области психического здоровья искренне верят в трансгендерную идеологию. Они считают, что многие люди на самом деле трансгендеры, но не признаются в этом из-за осуждения общества. Чтобы продвигать эту идею, такие специалисты часто приписывают депрессию и тревожность именно этому осуждению. По их мнению, причина симптомов — общественные предубеждения, а решение — признать себя человеком противоположного пола.
Таким образом, вместо того чтобы учитывать искаженное мышление, семейные проблемы, влияние генетики, зависимостей или другие факторы, специалисты винят «осуждающее общество». Они искренне думают, что помогают, но на деле это разрушительный подход. Они утверждают, будто серьезные симптомы можно решить просто сменой гендера, хотя нет научных оснований так думать. В итоге они дают неправильную оценку пациентам.
Из-за этого люди, которым действительно нужна психотерапия, просто «становятся трансгендерами», но их реальные проблемы не исчезают — появляется лишь еще одна. Когда человек понимает, что на самом деле он не трансгендер, ему становится стыдно возвращаться к прежней идентичности. В результате он страдает от депрессии, тревожности и вынужден притворяться.
Специалисты, которые во всем винят «осуждающее общество», в конечном счете вредят своим клиентам. Я не знаю, сыграл ли этот механизм роль в нападении Робина Вестмана, но проблема является широко распространенной.
Не каждый, кто испытывает путаницу в гендерной идентичности, является трансгендером. В психотерапии нет коротких путей. В спешке «легитимизировать» и расширить трансгендерную идеологию и очернить ученых-скептиков многие специалисты создают больше проблем, чем решают.
Это были мои мысли о деле Робина Вестмана. Спасибо за внимание.
