Мой папа тоже постоянно ругается: что тебе не хватает в Канаде, зачем тебе Урал, зачем тебе Россия? Там люди… Вот видишь, что с тобой произошло! Говорит: ага, суда до сих пор не было, видишь, я был прав! Он ругается до сих пор. Я не знаю. Это просто мое место. Я этого не чувствовало, нигде в другом месте. Конечно, такая дикая природа есть. Но я не нашла. И все равно Канада так же далека от Парижа, как и Урал. Что произошло в Александровке, могло бы произойти и в Канаде. Когда люди живут в таких глухих местах, они считают себя хозяевами, законом, авторитетом. Это везде так, не только в России, но и во Франции. Я самостоятельная женщина, независимая, у меня достаточно блестящая карьера, я успешная журналистка, пишу для The New York Times, сейчас стану главным редактором Fashion Network, это медиа про fashion, буду создавать свою компанию. Написала три книги. Это не значит, что я богата, у меня с деньгами не очень, но я свободный, творческий человек. А в Александровке патриархат, там женщины слушаются только своего мужа, нельзя носить короткие юбки, как в Саудовской Аравии. Женщины должны молчать, слушать своего мужчину и делать, что они говорят
Вам это нравится?
Нет, пусть живут, как живут, но не заставляют меня это принимать. Иногда, когда я вижу руки этих женщин, говорю, дорогая, тебе надо ухаживать за своими руками, что ты постоянно, как рабыня? А им нравится, они чувствуют себя под полной защитой, в гармонии. И пусть. Но не судите меня, и я вас не буду судить. А они это не поняли, а одна женщина, как мне кажется, мне завидовала, потому что у меня юрта, и ей, наверное, тоже хотелось бы иметь такой уголок в Александровке. Я ей сказала, что у меня есть много разных друзей, но я их не могу пригласить в Александровку, имея в виду, что они бы не хотели ехать в такую глушь. Для них это абсурд. Она мне сказала, чтобы я не выдумывала. Я не поняла, что это значит. А она имела в виду, что якобы у меня друзья — геи*, которых я бы хотела пригласить в Александровку, но они не могли приехать. Она побежала к этому Ивану, который сам себя считает авторитетом, она знала, что он с ума сойдет, и вот, сошел.
Вот эта женщина, она мне хорошего не желала. Иначе она бы не побежала к нему это рассказывать. Он искал причину со мной воевать. Потому что я немного угрожаю их патриархату. Потому что я представляю женскую силу, потому что я никого не боюсь, меня зовут Астрид Вендлант, я очень упрямая, я верю в себя, знаю, что живу в правде и что меня не остановить. Поэтому я, наверное, угроза для их авторитета, патриархата. Поэтому они использовали это как причину, чтобы со мной воевать. Просто в России считается, что можно бить людей, и тебе ничего не будет
Полжизни в России: Астрид Вендландт о свободе, патриархате и ненависти
