Через три месяца я опять возвратился в Красноярск-26 (он по-другому назывался – «девятка»). А поскольку строительство АТЭС здесь даже не начиналось, мне предложили поехать в Челябинск-40 на стажировку.
На какую стажировку – я даже не представлял. Думал, что по моей специальности. Нас четверых послали, причем двое окончили МИФИ, то есть специалисты. Оказалось, что мы приехали на атомные реакторы по накоплению и производству плутония, которые работали на естественном уране.
Там два реактора было – АВ-1 и АВ-2. Но сами объекты назывались по имени директоров: хозяйство Архипова, Муравьева, Броховича. Были еще два водо-водяных реактора: хозяйство Юрченко.
Поселили нас в гостиницу. Гостиницу оплачивал Красноярск-26, причем оплачивал всё. Зарплата 1200 руб. Принцип стажировки такой: тебе дают месяц на теоретическую подготовку, потом сдаешь экзамен. Если сдал, направляют дублером на рабочее место под наблюдением опытного специалиста. Проработал месяц инженером-дублером – опять сдаешь экзамен. И после этого, в случае успешной сдачи, приступаешь к самостоятельной работе.
Я сдал экзамен на инженера контрольно-измерительных приборов и автоматики. Поработал с полгода. Потом мне предложили дублироваться на инженера управления реактором. Ну, здесь уже проще, потому что технику я знал как инженер контрольно-измерительных приборов и автоматики. Дублировался сперва у девчонок – две девушки были, одна из них тоже оказалась одесситкой, заканчивала Одесский политехнический институт. Девушки попались очень пунктуальные – досконально знали все инструкции, регламент технологический соблюдали. И вот я у них дублировался. Потом сдал экзамены на инженера управления реактором. С полгода поработал самостоятельно, потом стал старшим инженером управления реактором.
И вот я работаю самостоятельно старшим инженером, и со мной другой стажер, инженер управления реактором. Весь подъем мощности, управление реактором – за старшим инженером, а разгрузкой топлива занимается инженер управления. Начальником смены был такой Борисов, очень опытный специалист. Он сразу предупредил меня: «Если реактор остановился, то подъем мощности только с моего разрешения, когда я вам лично дам команду».
Тогда еще не знали, как поведут себя, допустим, алюминиевые трубы, блочки с естественным ураном. Не знали и ученые – это выявлялось только на практике.
По мере работы и накопления плутония в этих блочках они изменяют свою конфигурацию, то есть распухают. А распухают – уже не разгружаются вниз. Приходилось снижать мощность реактора для их доразгрузки, а затем опять поднимать. Зато старший инженер и инженер быстро набирали практический опыт по управлению реактором.
И вот однажды во время проведения работ по доразгрузке блочков из центрального зала поступил звонок на пульт управления реактором. Телефонную трубку берет инженер-практикант и передает мне: «Всё, закончили, поднимай мощность».
Я начинаю подыматься, а в голове так и свербит: «…когда лично получишь команду от меня». Беру трубку, звоню Борисову, спрашиваю: можно подыматься? Он: «Нет-нет, мы еще не закончили». Я сразу опускаюсь. Не намного поднял мощность, но приборы зафиксировали начало подъема, а потом снижение опять на 0,5 процента. Когда начальник смены посмотрел записи и увидел, что начали подъем мощности, а потом опустили – не стал ругать. Сказал: молодец, так и впредь действуй, только через меня.
