А смерть… чего ее бояться? Она рядом ходит. За три-то года не то что к своей смерти привыкаешь – к тому, что друзей рядом нет, а ты жив остался. А это…
Я свою смерть хорошо знаю. Ходит она в тяжелых сапогах с подкованными каблуками, и бухают они по земле еще громче твоего сердца. Одета моя смерть в мятый мундир. На лице у нее щетина пегая, трехдневная, а глаза бледные, водянистые и оторопь в тех глазах и растерянность. И ходит моя смерть не с каким-то там сельхозинвентарем, а с автоматом «шмайссер», и вот когда из дула его белый огонь – в упор, в упор, в упор, – а ты все стоишь и никак упасть не можешь, вот это и есть моя смерть. Это когда ее видишь. А еще – мины на тропе, и гранаты, и очередь из засады, и рукопашная, и… А еще – когда все уйдут, а ты достанешь из диска один патрон и в сторону отложишь, потому что граната – это уже роскошь, граната для них, да и пулю-то, вообще-то, тоже жалко, пуля для тебя и у них найдется.
Я один раз уже вот так патрон откладывал.