боярыня принялась рьяно дубасить холопа. – Не видишь, больно ему?! Не видишь, плачет?!
– Оставь его, мама! – взвыл Андрей, когда холоп, уворачиваясь, дернул за лубок. – Оставь, так нужно! Нельзя долго просто так валяться, суставы срастутся. Двигать ступнями нужно, двигать. Или потом ходить не смогу. А он лубок придерживает.
– Да? – Боярыня отпустила волосы несчастного дядьки. – Так давай я придержу.
– Нет, мама, тебе нельзя. Ты меня жалеть начнешь. А жалость, она иногда только вред приносит.
– Может, хоть кваску принести?
– Кваску можно, – согласился Зверев. – Только ты, пожалуйста, не смотри. А то Пахом пугается.
– Как же ты терпишь все это, кровинушка моя?
– С радостью, – соврал Андрей. – Болит – значит, срастается.
– Ладно, делайте, что хотите, – махнула рукой боярыня и ушла.