План рассрочки
Это было обычное серое воскресенье, когда погода никак не могла решить, плакать ей или нет. Ксюша брела по центру города в поисках магазина, о котором шептались на фетиш-форумах. «Эмпорий диковин мадам Кью» — все о нём говорили, но никто не знал точного адреса. Лучшее, что ей удалось выудить, звучало как загадка: «ищи — и обрящешь», и что он где-то в даунтауне. Ну что ж, времени у неё было вагон: она только что осталась без работы и должна была выйти из квартиры, чтобы не сойти с ума от мыслей, где взять деньги на аренду.
Ксюша как раз выходила из чайна-тауна, когда первая тяжёлая капля шлёпнулась прямо у её ног. Прекрасно. Теперь она будет не только безработной и скучающей, но и мокрой до нитки. С глубоким вздохом девушка перешла на лёгкую рысцу, надеясь успеть укрыться от надвигающегося ливня. Увы, у неба были другие планы: после нескольких «предупредительных» капель хлынул настоящий потоп. Дождь лил так, что противоположный тротуар превратился в размытое пятно. Прикрывая лицо рукой от хлещущих струй, Ксюша отчаянно искала хоть какое-то укрытие.
Видимо, вслепую она свернула в переулок, потому что внезапно заметила дверь, обещавшую хоть немного защиты от бури. Ксюша прижалась к ней спиной и понуро разглядывала свои промокшие кеды — похоже, им конец, — когда дверь неожиданно открылась внутрь. Девушка рухнула назад, приземлившись с жалким мокрым шмяком, перекатилась на бок, задыхаясь и охая. И тут услышала голос, похожий на тёплый мёд:
— Ну и жалкое же ты зрелище.
Ксюша открыла глаза и прямо перед лицом увидела пару красных лаковых сапог. Таких она в жизни не видела: ступни хозяйки были зафиксированы так, что на пол опирались только пальцы, а каблуки были невероятно, немыслимо длинными. Медленно, словно заворожённая, она провела взглядом вверх по сапогам — лодыжки, колени, — пока не упёрлась в верхний край на середине бедра. Но это было лишь начало спектакля: дальше шёл глубокий красный латексный кэтсьюит, обтягивающий фигуру, которую иначе как сверхчувственной не назовёшь; её ещё больше подчёркивал туго затянутый красный кожаный корсет, а завершал образ открытый капюшон, из которого на макушке вырывался длинный рыжий хвост.
— Ну что, будешь дальше валяться на полу и притворяться лужей или всё-таки встанешь, чтобы я могла нормально представиться? — спросила женщина.
Ксюша очнулась от ступора и, поднимаясь, вдруг поняла, кто перед ней.
— Э-э… привет… меня зовут…
Хозяйка приложила затянутый в латексную перчатку палец к её губам:
— Я знаю, кто ты, и знаю, что ты ищешь. Добро пожаловать в мой «Эмпорий диковин». Я — мадам Кью.
Ксюша остолбенела. Вокруг стояли стеллажи и вешалки, заставленные латексными вещами и самыми разными извращёнными диковинами.
— Я обслуживаю удовольствия плоти, которые в обычных местах не достать. У меня очень избранная клиентура — самые взыскательные фетишисты, — продолжала мадам Кью.
Только тут Ксюша заметила, что перчатка всё ещё лежит у неё на губах. Запах латекса и тепло прикосновения начали оказывать знакомое действие: в мокрых шортах стало тесно. Мадам Кью скользнула взглядом по выпирающей ткани и улыбнулась:
— Какая я, право, плохая хозяйка. Давай-ка снимем с тебя эту мокрую одежду и подберём что-нибудь посуше… и поинтереснее.
Мадам Кью повела её вглубь магазина, к примерочным. Странно — в обычных секс-шопах одежду на примерку не дают.
— Подожди здесь, сейчас принесу полотенце, — распорядилась она.
Ксюша едва успела закрыть дверь кабинку, как сверху перекинули большое тёплое махровое полотенце.
— Спасибо, — пробормотала она.
— Передавай мне свою мокрую одежду, я её высушу. А пока… вот, примерь-ка это, — в голосе мадам Кью прозвучала озорная нотка.
Через секунду над дверью показался блестящий чёрный кэтсьюит. В обычной ситуации Ксюша бы с восторгом натянула его дома, но в магазине? А вдруг кто-то увидит? Словно угадав её сомнения, мадам Кью добавила уже строгим тоном:
— Быстрее, я не могу позволить тебе расхаживать по магазину в одном полотенце.
Ну что ж, подумала Ксюша, всё равно никто не узнает — к костюму прилагался полный капюшон на всё лицо.
Она начала натягивать костюм — и сразу поняла, что ничего подобного раньше не надевала. Внутри он был шелковисто-гладким с лёгкой матовостью, снаружи — глянцево-скользким. Он скользнул на тело без малейшего сопротивления, словно был сшит точно по ней. Ксюша натянула капюшон, но застёжку-молнию на спине удалось подтянуть только до половины — дальше не хватило гибкости.
Она вышла из кабинки и робко попросила:
— Не могли бы вы помочь с молнией?
— Конечно, милая. Но над твоей растяжкой нам ещё придётся поработать, — ответила мадам Кью и одним движением застегнула молнию до самого верха.
Дойдя до конца, она повернула бегунок — раздался щелчок, и язычок остался у неё в руке.
— Вот так, теперь надёжно. Не хочу, чтобы ты пыталась снять его раньше времени и не увидела, на что он способен.
— Что значит «надёжно»? И что значит «на что он способен»? — растерянно спросила Ксюша.
Мадам Кью снова приложила палец к её губам:
— Вопросов у тебя наверняка море. Пойдём, присядем, я всё расскажу о магазине и о моих товарах.
Она повела Ксюшу к кожаному дивану в углу. Пока они шли, девушке показалось, что костюм слегка массирует ей ягодицы. Она решила, что это просто латекс трётся, и отвлеклась на завораживающее поскрипывание и покачивание красных латексных бёдер мадам Кью рядом.
Когда они уселись, хозяйка пояснила, что её товары не продаются на обычном рынке — их легко достать только там, откуда она родом. А избранность клиентуры объясняется просто: магазин сам находит покупателя, а не наоборот. Это породило ещё больше вопросов. Откуда она? Как магазин может «находить» людей?
Ответов не было, зато появилось странное ощущение в паху.
— Ага, отлично, костюм начал работать. Подождём, пока ты почувствуешь всё в полной мере, а потом поговорим о сделке, — сказала мадам Кью.
Ксюша начала паниковать, но её снова заставили замолчать перчаткой.
— Тсс. Больше ни слова. Думаю, тебе очень понравится.
В тот же миг костюм начал медленно закрывать ей рот — Ксюша почувствовала, как он вползает внутрь, формируя кляп. Руки притянуло к бокам, словно они расплавились и слились с туловищем. То же самое происходило с ногами. В паху латекс плотно обхватил всё, что там было. За секунды Ксюша превратилась в блестящего чёрного резинового червя и ничего не могла с этим поделать.
— Расслабься, — спокойно сказала мадам Кью. — Он связывает тебя только когда чувствует панику. Успокой дыхание, и я продолжу.
Ксюша промычала в кляп и попыталась дышать ровнее. По мере того как пульс замедлялся, костюм постепенно вернулся в форму кэтсьюита. Кляп остался, а мадам Кью продолжила:
— Этот костюм создан по очень особой технологии. Я бы не сказала, что он живой, но он точно разумный. Он питается твоим возбуждением: чем больше ты его «кормишь», тем щедрее он отвечает взаимностью.
Ксюша начала подозревать, что тут либо магия, либо какая-то магия, либо разум с другой планеты. То, как материал перетекал из одной формы в другую, было явно не от мира сего.
— Он читает твои мысли, использует твои желания, чтобы разжечь возбуждение, а потом потребляет его как топливо. У него есть и более высокие функции, но до них мы дойдём позже. Так что просто расслабься и получай удовольствие. Я уж точно собираюсь насладиться зрелищем.
Ксюша сидела, пытаясь осознать, во что вляпалась, когда почувствовала, как костюм сжал её промежность — медленно, но уверенно оттягивая всё вниз и одновременно словно разводя в стороны. Напряжение нарастало до такой степени, что ей показалось — сейчас что-то оторвётся. Но в последний момент костюм ослабил хватку и перешёл на медленное, ритмичное сжатие. Затем латекс вокруг клитора и половых губ начал сокращаться, сдавливая и отпуская. Давление росло, останавливаясь прямо перед порогом боли. Едва заметно Ксюша ощутила, как что-то тонкое и скользкое проникает в уретру — мучительно и безумно эротично одновременно.
Костюм нашёл и другие точки: он начал медленно катать и пощипывать соски. Дыхание Ксюши стало тяжёлым, она стонала в кляп. Оргазм подкатывал, и она отчаянно пыталась его задержать. Мадам Кью наблюдала за её мучениями, лениво поглаживая себя по латексной промежности замутнённым взглядом.
Затем костюм обнаружил ещё одну зону — ту, о которой Ксюша раньше даже не подозревала. Постепенное, неумолимое давление на анус. Она сжала ягодицы, пытаясь удержать «захватчика», но давление нарастало, пока сфинктер не сдался. Ксюша ахнула (насколько позволял кляп), когда нечто медленно проникло внутрь и начало исследовать, словно искало что-то конкретное. Она ожидала грубого вторжения, но вместо этого оно нашло точку — и когда Ксюша дёрнулась, прижалось к ней. Она даже не успела понять, что это была её простата в женском варианте, как волна за волной оргазм накрыл тело, не отпуская ни на секунду. Казалось, что хватит, но костюм продолжал, доводя до грани боли. Когда Ксюша уже думала, что больше не выдержит, стимуляция ослабла… но было поздно: комната накренилась, и всё погрузилось во тьму.
Она пришла в себя с головой на коленях у мадам Кью; огромная красная латексная грудь заслоняла весь обзор.
— Бедняжка, слишком сильные впечатления, — пропела хозяйка.
Кляп исчез, но анальный зонд и плотная хватка в промежности остались.
— Ну что, теперь ты видела, на что он способен. Поговорим о покупке? — спросила мадам Кью.
Ксюша честно призналась в финансовых трудностях. Та улыбнулась:
— Тогда обсудим план рассрочки.
В голосе прозвучала лёгкая злорадная нотка, но Ксюша уже не могла отказаться от костюма.
— Если ты согласна отработать долг, я отдам тебе костюм прямо сейчас. Всё, что потребуется — помогать мне в магазине и… обслуживать клиентов.
Звучало слишком просто. Ксюша ещё не знала, в чём подвох, когда кивнула.
Мадам Кью радостно хихикнула:
— Ох, как же весело будет! Давно у меня не было такой игрушки.
Она жестом велела Ксюше встать и следовать за собой к стеллажу с обувью. Любые остатки сомнений растаяли, пока девушка смотрела, как красные латексные ягодицы мадам Кью покачиваются и поскрипывают при каждом шаге.
— Вот эти как раз твой размер, — сказала хозяйка, поднимая пару чёрных резиновых балетных сапог до середины бедра.
Ксюша попыталась возразить, что не сможет ходить на таких, но получила ответ:
— Сможешь. Если хочешь оставить костюм — будешь делать всё, что я скажу. А если нет… у меня есть другие способы тебя мотивировать.
По мановению её руки костюм сжал промежность, а вибратор в попе начал раздуваться. Ксюша взвизгнула от боли — давление стало невыносимым.
Она попыталась, задыхаясь, сказать, что согласна, но мадам Кью лишь приложила палец к губам:
— Я знаю, что согласишься. А пока — тсс.
Кляп снова сформировался во рту, оставив только жалобное мычание. Мадам Кью медленно натянула длинные чёрные сапоги на ноги Ксюши и застегнула молнии до самого верха. Девушка отчаянно пыталась удержать равновесие, мечтая, чтобы костюм ослабил хватку. Она умоляюще посмотрела на хозяйку и промычала в кляп. Та лишь улыбнулась:
— Пока нет, солнышко. Ещё кое-что нужно надеть. А теперь — за мной.
Ксюша еле переставляла ноги, мысли путались, когда мадам Кью появилась в поле зрения.
— Ты молодец, — похвалила она, — шаг стал куда увереннее.
Беговая дорожка замедлилась и наконец остановилась. Ксюша с облегчением выдохнула носом.
— Давай дадим резиновой игрушке немного отдохнуть.
Цепи отстегнули. Мадам Кью помогла ей сойти с дорожки, и к огромному облегчению Ксюши давление на промежность ослабло, а пробка в попе уменьшилась. Кляп втянулся обратно в костюм, и девушка с наслаждением поработала челюстью, разминая затёкшие мышцы.
Хозяйка принялась расшнуровывать армбиндер.
— Сейчас мы снимем с тебя все эти излишества, чтобы ты могла как следует расслабиться.
Она казалась почти материнской, растирая затёкшие руки Ксюши, возвращая кровообращение. Затем сняла корсет с шеи и помассировала плечи и шею. Прикосновения её рук были завораживающими. Пальцы скользнули ниже по спине, расстегнули корсет на талии — Ксюша наконец смогла сделать пару глубоких, полных вдохов. Наконец мадам Кью повернула её к себе и, расстегнув молнии, помогла выбраться из балетных сапог. Странно: когда сапоги сняли, Ксюша обнаружила, что стоит на цыпочках — так было естественнее.
Мадам Кью подвела её к дивану и жестом велела лечь, положив голову себе на колени. Ксюша закрыла глаза и упивалась одуряющим ароматом латекса и её тела. Лёгкая пощёчина вернула в реальность.
— Пока не спать. Сначала я дам тебе конфетку.
Мадам Кью достала ярко-розовую конфету-чупа-чупс в форме члена и, не спеша, поднесла к губам Ксюши. Та машинально открыла рот, и конфета скользнула внутрь. Вкус был странным: сладкий, густой, с ноткой мускуса. Мадам Кью начала медленно вращать конфету во рту девушки, глядя ей прямо в глаза.
— Смотри на меня, малышка… глубже… вот так… хорошая девочка…
Глаза мадам Кью мерцали, голос стал низким, тягучим. Ксюша почувствовала, как веки тяжелеют, как тепло разливается по телу, как мысли уплывают. Последнее, что она услышала, — ласковое:
— Спи, моя красавица… завтра будет большой день…
Сны были сплошь из чёрного блестящего латекса: тела скользили друг о друга, шуршали, пахли резиной. Множество чёрных перчаток подхватили её и медленно опустили в тёплую, вязкую чёрную лужу, которая приняла её, как материнские объятия.
Она проснулась всё ещё с головой на коленях мадам Кью. Та, увидев открытые глаза, улыбнулась:
— Жадная резиновая куколка, хватит пока, — и с чмокающим звуком вынула конфету изо рта Ксюши. На кончике висела розовая капля.
— Как чувствуешь себя, моя хорошая? — спросила она, гладя щёку.
Странно: Ксюша ощущала прикосновение, будто кожа была голая.
Она подняла руки — чёрные перчатки были на месте, но… руки стали меньше, изящнее, пальцы тонкие, почти кукольные. А когда она поднесла их к лицу, заметила тяжёлые округлости на груди. Руки сами потянулись к ним, и Ксюша ахнула: соски мгновенно затвердели под ладонями. Её соски. «Ох, как приятно играть со своими грудями», — мелькнуло в голове, пока она мяла упругую плоть.
— Вот, это поможет тебе понять, — мадам Кью взяла её руку и медленно провела вниз, к промежности.
Вместо привычного бугра — гладкая, тёплая складка. Пальцы сами скользнули внутрь, и Ксюшу пронзила волна удовольствия одновременно с осознанием.
— Пойдём посмотрим, — мадам Кью подвела её к большому зеркалу. — Ты получилась идеально.
Ксюша ахнула ещё раз.
Из зеркала на неё смотрела блестящая чёрная богиня. Маленькие изящные ступни переходили в точёные икры, стройные бёдра, широкие бёдра, тонкая талия, большая упругая грудь, пухлые алые губы и томные голубые глаза выглядывали из прорезей капюшона, а сверху — длинный светлый блондинистый хвост. Она повернулась боком, шлёпнула себя по попке — круглые ягодицы сексуально дрогнули.
Молнии на спине не было. Вообще ни одного шва. Всё тело — от кончиков пальцев до макушки — было гладким, блестящим чёрным латексом, кроме губ, глаз и хвоста. Она стала настоящей резиновой куклой, у которой латекс заменил кожу.
Ксюша стояла, затаив дыхание, пытаясь осмыслить произошедшее. Чёрт, от одного вида себя она уже текла.
Резкий шлепок по попе вернул в реальность. Она взвизгнула и хихикнула.
— Терпение, моя маленькая РезиноваяКуколка, всему своё время, — сказала мадам Кью.
Почему-то обращение «РезиноваяКуколка» звучало абсолютно правильно.
— Ты уже, наверное, поняла, что вещи в моём магазине не для всех и не просто так, — продолжала мадам Кью. — Я путешественница между мирами. Магазин — мой корабль. У меня есть доступ к самым передовым технологиям удовольствия во вселенной. То, что ты высосала из конфеты — катализатор. Он запустил финальную метаморфозу: костюм слился с тобой навсегда и переписал твоё тело под самые сокровенные желания. Я знала, чего ты хочешь на самом деле, когда магазин нашёл тебя. Обратного пути нет: энергия костюма уже израсходована.
— Ты останешься здесь. Я буду о тебе заботиться. Ты будешь помогать с клиентами и по магазину. Но… награды будут очень приятные.
Красные перчатки скользнули к её груди, другая рука нырнула между бёдер. Контраст красного и чёрного был гипнотически эротичен. Мадам Кью медленно покрутила сосок, а второй рукой стала ласкать резиновый клитор. Ксюша застонала и подалась назад, прижимая упругую попку к её паху.
— Ну что, заинтересована?
Ксюша оглянулась на свою прошлую жизнь — пустая квартира, безработица, одиночество. А здесь… Глубоко внутри тихий голосок прошептал: «Да».
— Отлично. Пойдём оденем тебя.
Сначала снова чёрные балетные сапоги до середины бедра — теперь они сидели идеально, походка стала грациозной, попка виляла сама собой.
— Уже куда легче ходишь, Резиновая Куколка.
Затем корсет — тот же жёсткий, но теперь он не стеснял дыхание, а лишь подчёркивал осиное талию и подпирал грудь. Пока мадам Кью затягивала шнуровку, Ксюша не удержалась и снова потянулась к своим роскошным грудям.
— Резиновая Куколка! — строго одёрнула мадам Кью. — Похоже, ручки сами лезут куда не надо.
Она подняла чёрную резиновую моноглёвку. Ксюша послушно заложила руки за спину — ей даже понравилось, когда их плотно стянули. Грудь выпи выпирала ещё сильнее, и она игриво дёрнулась, наблюдая, как они подпрыгивают.
— Ты превращаешься в настоящую маленькую бондаж-шлюшку, да, Резиновая Куколка? — усмехнулась мадам Кью.
Ксюша хотела ответить что-то дерзкое, но в рот тут же влетел большой красный кляп-шар.
— Вот теперь ты почти готова к первым клиентам.
Внутри она хихикнула: много ли пользы от помощницы со связанными руками и заткнутым ртом? Но бондаж будил дикое возбуждение. Мысль, что посторонние увидят её такой, пугала и заводила одновременно.
Они встали за прилавок ждать первых покупателей. Новое тело переполняли незнакомые ощущения: соски ныли, требуя ласки, новая киска пульсировала от желания. Это была сладкая пытка — всё хотелось трогать, а руки были надёжно зафиксированы за спиной.
Мадам Кью хихикнула:
— Бедняжка… Не переживай, скоро получишь всё, что нужно.
Продолжение следует
