Самым большим историческим комплиментом Томасу Куку может служить простая историческая констатация: он придумал и первым реализовал на практике подавляющее большинство существующих сегодня разновидностей и форм массового туризма. Откровение снизошло на тридцатитрехлетнего Кука 5 июля 1841 года по дороге на работу в город Лейчестер, где он служил секретарем Общества По Улучшению Общественных Нравов.
Экскурсии, – вдруг подумалось ему, – отчего бы не поставить замечательное новое изобретение, железные дороги, на службу нравственного прогресса масс?!
По-видимому, полагая, будто революционная роль паровозов и пароходов в истории цивилизации самоочевидна, люди редко задумываются об экономических, социальных и политических предпосылках, позволивших технической революции в транспорте повлиять на ход развития истории, в частности, туризма. Но следствия редко объясняют причины, и для того, чтобы понять, как странная мысль, мелькнувшая в голове английского провинциального клерка, смогла довольно вскоре обрести черты небольшого семейного предприятия, а впоследствии разрастись в гигантское и очень прибыльное дело, сыгравшее не последнюю роль в развитии нашей культуры, давайте окинем беглым взглядом уникальную комбинацию факторов, сделавших все это возможным.
В первую очередь, рост городов. Промышленная революция двинула сельские массы в города. Мы склонны воображать старые Лондон, Париж и Берлин как целокупные пространства, в действительности же большинство крупных европейских городов первой половины XIX века сохраняли старую, почти средневековую структуру, каждый город состоял, так сказать, из множества хуторов, обитатели которых группировались по земляческому критерию и ремесленным специализациям. По мере того как промышленная революция набирала темп, цеховые хутора вытеснялись столь же замкнутыми по условиям существования фабричными слободами. Все, что человеку было нужно для повседневной жизни, он находил на своей или соседней улице, никаких причин или мотивов для выхода за непосредственную среду своего обитания, не говоря уже о центре города, где жили высшие классы, ни у кого не было, разве что поглядеть на очередную коронацию или похороны монарха. Наш современник, пытающийся представить, как протестанское население Лондона восприняло появление в городе первой за столетия католической церкви, должен оставить досужую мысль, – скорее всего большинство жителей города ее никогда не видели и понятия не имели о ее существовании. Ездить просто так в пригороды, занятые сплошь фермами и поместьями, простому человеку или даже почтенному буржуа было незачем, как, впрочем, не было у него к тому ни стимула, ни желания, ни времени, ни сил, ни денег. В непрерывно разраставшемся, хаотичном, полном подстерегающих на каждом шагу опасностей, грязном и антисанитарном до ужаса тогдашнем европейском городе выживание занимало столько физических и душевных сил, что ни для чего другого их не оставалось. Для подавляющего большинства английских подданых Его Величества редконаселенная западная Англия была почти terra incognita, а о входивших в Великобританию шотландском и ирландском «ближнем зарубежьи» только военные и коммивояжеры знали не понаслышке. Примерно так же обстояли дела и в других европейских странах.
Английское общество чрезвычайно внимательно следило за развитием Французской революции и довольно болезненно реагировало на нее. Часть аристократии полагала, что в Англии ничего подобного не может произойти по определению, другая часть склонялась к необходимости реформ сверху дабы предотвратить революцию снизу; в обществе циркулировали различные идеи об улучшении участи низших классов, в частности, организация, где служил Томас Кук, боролась с алкоголизмом посредством внесения в массовый быт элементов культурного досуга.
В отличие от русских народников середины позапрошлого века, усилия разнообразных английских филантропических организаций и сообществ зачастую встречали своих клиентов на полпути, те, в свою очередь, воодушевленные религиозными и светскими проповедями о пользе самоусовершенстования, тянулись к образованию и культуре как средству, дающему шанс им и их детям выкарабкаться из нищеты и социального дна.
Несколько лет назад мне попалась на глаза работа современного историка, который проанализировал библиотечные абонементы в шахтерских поселках Уэльса. Оказалось, шахтеры и их дети предпочитали читать не тогдашних марининых и акуниных, а писателей, впоследствии ставших классиками английской литературы, хотя самыми популярными были how to книги о самоусовершенствовании посредством самообразования. Преувеличивать их эффект не стоит, но и отрицать не приходится, в противном случае едва ли на первое экскурсионное объявление Кука – в глухой провинции! – сразу откликнулось бы две тысячи человек!
