Поводом к следующему вызову опять был психоз, но на этот раз у молодого мужчины двадцати пяти лет. Прочитав фамилию и адрес, вспомнил я этого больного. Были мы у него года два назад, с полицией забирали. Среднего роста, крепкий, мускулистый, он вёл себя крайне агрессивно, на конструктивный диалог не шёл. Причиной тому была не только болезнь, но и криминальный опыт. В семнадцать лет его осудили на весьма приличный срок за грабежи и вред здоровью, но отбыть его не успел из-за дебюта параноидной шизофрении. По этой причине, из мест лишения свободы переместился он в психиатрический стационар на принудительное лечение. Дальше были выход на волю и ремиссия, оказавшаяся непродолжительной.
В этот раз никаких примечаний об агрессивности не было, поэтому не стали мы раньше времени полицию дёргать. Открыла нам мама больного, которая не выглядела испуганной, как в прежний раз.
– Здравствуйте, я вас помню, – сказала она. – У него опять «голоса».
– Он неагрессивный?
– Нет, нет, что вы, он изменился до неузнаваемости. В июле в диспансер не ходил, укол ему не делали, вот теперь опять всё началось. Главное он есть совсем перестал, только воду пьёт из-под крана. За три дня из всей еды чуть-чуть печенья погрыз и всё. Если так и дальше будет, он голодной смертью умрёт.
Когда вошли в комнату и увидели больного, сразу стало понятно, что мать не преувеличила, сказав о его неузнаваемости. Вместо сильного, крепкого, самоуверенного здоровяка, перед нами сидел неимоверно худой человек с бледным, одутловатым, ничего не выражающим лицом. На нас он почти не среагировал, лишь мимолётно скользнув равнодушным взглядом.
– Руслан, здравствуй! Как дела?
– Нормально.
– Тебя что-то беспокоит?
– Блин, мне не нравится, что хомяк пришёл
– Он у вас дома появился, что ли?
– Не, он мне в голову пришёл. <Замотал> он меня.
– А чем именно? Что он делает?
– Говорит: «Ложись и умирай!». А ещё есть мне не даёт, сразу горло сжимать начинает.
– Но умирать ты не хочешь, верно?
– Я раньше колдуном был, потом медведем, а потом девушкой. Такая тёлочка классная!
– То есть ты превращался, что ли?
– Ну просто я не могу быть человеком, меня наказали за то, что грехов много.
– Руслан, а какие-то планы на будущее у тебя есть?
– Нет, я многое повидал. Никто столько не видел. Этого хомяка я придушу и порву!
– Понятно. А какие сегодня число, месяц и год?
– А мне без разницы, при чём тут это всё?
– Ну а где ты сейчас находишься?
– Тут, дома.
– Руслан, а ты считаешь себя больным?
– Нет, почему я больной-то? Я здоровый полностью.
– А разве к здоровым людям хомяки в голову приходят?
– Приходят, потому что я девушкой был.
– Ладно, Руслан, давай собирайся и поедем в больницу.
– Не, никуда не поеду. <Нафиг> мне это надо?
– Тебе нужно срочно избавиться от хомяка, иначе с голоду умрёшь!
– Не-не, не поеду. Мне надо до конца дойти, но жизнь всё равно кончится.
После этого нам не оставалось ничего другого, как повести Руслана в машину принудительно. Этот путь оказался долгим и трудным, поскольку сопротивляясь, он то и дело повисал на руках у моих парней, волоча ноги. Но несмотря ни на что, в больницу мы его свезли.
Параноидная шизофрения Руслана никаких сомнений не вызывала. Все специфические симптомы были в наличии. Прежде всего, это псевдогаллюцинации в виде проникшего в голову и там безобразничавшего хомяка. Бред в виде разнообразных превращений и наказания за греховность, так же был очевиден. Кроме того, имелись характерные нарушения мышления в виде паралогичности и соскальзываний. Примером паралогики служит высказывание Руслана о том, что он был девушкой и поэтому к нему пришёл хомяк. А соскальзывания проявились в ответах невпопад, не по теме вопросов. Вполне возможно, что лечение будет продуктивным и приведёт к качественной ремиссии. Однако уже сформировавшийся дефект личности, к сожалению, останется навсегда
...пример паралогики, когда приход хомяка в голову совсем не удивляет....
Возраст этого хомяка, я полагаю, тоже..