dok34.ru
Moderator
Не судите строго – как акын, что вижу, о том пою…
Сегодня, как, впрочем, и всегда, на занятия привели Катю. «Зрауоа-а-а!» - проревела Катя. Это она с нами так здоровается. «Здравствуй, Катенька! - восторженным хором провозгласили педагоги дополнительного образования, педагоги-организаторы, социальные педагоги, директор и завуч. – Заходи, Катенька, раздевайся. Вешай пальтишко на крючок». Кто-то из женщин услужливо расстегнет у Катеньки пуговицы пальто, снимет, повесит на крючок в раздевалке. Кто-то, обняв за плечи, проведет в кабинет, где Катя будет рисовать каляки-маляки гуашевой краской или клеить аппликации из бумаги. Потом Катю отведут на занятия к психологу, где Катя будет рисовать несуществующих животных, рисовать свою семью или раскрашивать цветными карандашами силуэты людей, потом ее отправят в хоровой класс, чтобы Катя под музыку издавала немузыкальные звуки не в тон и не в такт. После занятий Катю оденут, застегнут на пальто пуговицы, обязательно проводят до дорожного перехода, чтобы Катя без всякого риска перешла дорогу.
Иногда Катины успехи становятся предметом обсуждения в нашем методическом кабинете. Все сходятся во мнении, что Катя делает удивительные успехи, что сегодня она более успешная, чем вчера, и скоро Катя просто затмит своими успехами всех прочих.
Катю называют «особенным ребенком». Кате двадцать лет!!!
Процесс взращивания Кати обозначается умным словом: «инклюзия». Предполагается, что если таких «особенных» кать, наташ или вань отправить в коллектив здоровых людей, то они тоже поздоровеют и станут походить на детей нормальных, а нормальные дети проникнуться заботой и уважением к детям ненормальным и станут гуманнее.
Катя просто яркий пример, кроме Кати у нас есть еще несколько «особенных детей» восемнадцати-двадцати лет, а в прошлом на занятия водили «особенного ребенка» лет тридцати пяти. Не забуду реакцию простых неособенных детей, когда на новогоднем празднике «особенная тетя», уже седовласая и на ребенка совсем не похожая, растолкала и чуть не затоптала присутствующих, чтобы прочитать Деду Морозу стишок про мишку косолапого. Три десятилетия на новогодних праздниках играл Деда Мороза, но тут растерялся: то ли про мишку косолапого слушать, то ли воющих от страха дошколят успокаивать.
Раньше таких людей называли дебилами, олигофренами и умственно отсталыми, но сейчас такой термин применять нельзя – не толерантно. Я как-то использовал это слово в разговоре, так на меня обрушился дружный хор обвинений в дискриминации, причем цитаты были один в один как из американских газет на тему спасения негров, я разве что Джорджа Флойда коленкой не придушил. «Не сметь называть их умственно отсталыми, - пеняли женщины (учебно-вспомогательного состава – не педагоги, кстати) – они ОСОБЕННЫЕ ДЕТИ!!!». «Пусть особенные, но уже не дети», - отвечаю. «Дети, ощущают себя детьми – значит, дети!»
Да, ощущение себя – тема актуальная, важная, животрепещущая. «Вова, - возмущается наша педагог-психолог, - почему ты не внес девочку такую-то (не Катю), которая занимается у меня в студии прикладной психологии, в «Навигатор дополнительного образования»? (Пресловутый «Навигатор» - еще одна тема, требующая отдельного рассказа.) «Я не могу, - отвечаю, - робот не пропускает, девочке девятнадцать лет, она уже совершеннолетняя». «Ну и что, что ей девятнадцать. Она ощущает себя пятнадцатилетней. Она – абсолютно нормальный, даже гениальный ребенок (наизусть любой длины тексты заучивает), просто ощущает себя пятнадцатилетней».
Ну понятно. Тогда почему мы удивляемся и возмущаемся, что в Штатах какой-то ребенок ощущает себя кошкой и требует лоток вместо сортира? У нас такого нет… пока нет, но нам есть, куда расти.
«Особенный ребенок» Катя – случай не запущенный. Она нормально может себя обслуживать, если только женщины ей нос не утирают, шнурки не завязывают, через дорогу не переводят. Она вполне самостоятельно может перейти по пешеходному переходу и даже хлеб в магазине купить. Школу худо-бедно окончила. Она многое может делать самостоятельно, а пальтишко может не только на себя надеть, но и на какого-нибудь дошколенка. Но Кате НЕ ПОЗВОЛЯЮТ это делать – ведь она: «особенный ребенок».
В советские тоталитарные времена из Кати бы делали работника, учили обслуживать себя, работать учили. Понятно, в университет Катя не попадет, в техникум тоже, но стать судомойкой или уборщицей, или еще кем-то из Катя смогла бы. Но зачем Кате становится уборщицей или судомойкой? Катя – «особенный ребенок», пусть ощущает себя особенной, а если не ощущает, мы научим ее таковой себя ощущать! От мира взрослых, жестокого, согласитесь, ее старательно оберегают.
Был другой случай – мальчик Тимофей, сейчас, по-моему, он ровесник Кати. Из Тимофея тоже старательно делали «особенного». Говорил плоховато, тяжело ему речь давалась, бегал с трудом, хотя сильно хотел. Ну ДЦП у пацана, с кем не бывает. Легкая форма, но тем не менее. Считайте его просто ребенком, нет же, из него «особенного» лепят! «Мужчины, сводите его в сортир». «Я сам, - говорит Тимофей. – Нет, Тимофей, ты не можешь, ты же «особенный». «Я нормальный!» «Конечно нормальный. Катя тоже нормальная, но особенная». «Я ощущаю себя нормальным!!!» «Это не тебе решать!!!» Пацан вырос, послал своих спасателей в дальнее пешее путешествие, в институт поступил. Катя осталась.
Катя не виновата, что родилась такой. Так звезды сложились, или греческие боги определили ей свое место. Катя будет жить дальше, считая себя ребенком: в двадцать лет, в тридцать лет, в сорок… Заботливые воспитательницы вырастили ее вечным ребенком, научили ощущать себя ребенком, жить ребячьими радостями и горестями. А когда ее мама уйдет из жизни, Катю отправят в богадельню. Долгое детство закончится, наступит ад…
Слово «дебил» можно вычеркнуть из лексикона, заменить нейтральным эвфемизмом, но по факту это ничего не изменит, подобные патологии лечить не научились. Но как это состояние не называй, какими нейтральными выражениями не маскируй, факт останется фактом – человек не такой как все, и таковым останется до конца жизни: прячь его в мир вечного детства или выбрасывай, как котенка, в мир взрослых.
Есть у меня знакомый дебил, по старой советской терминологии. Читать не научился, считать тоже, но работает на уборке мусора, по выходным баню топит, в бане парится. Когда выдается свободное время шастает по улицам и рынку, со знакомыми общается. Ему уже шестьдесят, когда он рос, растить «особенных детей» еще не умели, поэтому вырастили взрослого. Пусть дурного, но взрослого. Он работает по-взрослому, матерится по-взрослому, зарплату получает, пенсию. У него даже чувство юмора имеется. На приветствие: «Здорово», отвечает: «Здоровее видали». Он социализировался в мире взрослых, он бежал из Неверленда, куда пытаются загнать современных «особенных детей».
...мысли, размышления...на сложную тему. Не психоз, да.
Сегодня, как, впрочем, и всегда, на занятия привели Катю. «Зрауоа-а-а!» - проревела Катя. Это она с нами так здоровается. «Здравствуй, Катенька! - восторженным хором провозгласили педагоги дополнительного образования, педагоги-организаторы, социальные педагоги, директор и завуч. – Заходи, Катенька, раздевайся. Вешай пальтишко на крючок». Кто-то из женщин услужливо расстегнет у Катеньки пуговицы пальто, снимет, повесит на крючок в раздевалке. Кто-то, обняв за плечи, проведет в кабинет, где Катя будет рисовать каляки-маляки гуашевой краской или клеить аппликации из бумаги. Потом Катю отведут на занятия к психологу, где Катя будет рисовать несуществующих животных, рисовать свою семью или раскрашивать цветными карандашами силуэты людей, потом ее отправят в хоровой класс, чтобы Катя под музыку издавала немузыкальные звуки не в тон и не в такт. После занятий Катю оденут, застегнут на пальто пуговицы, обязательно проводят до дорожного перехода, чтобы Катя без всякого риска перешла дорогу.
Иногда Катины успехи становятся предметом обсуждения в нашем методическом кабинете. Все сходятся во мнении, что Катя делает удивительные успехи, что сегодня она более успешная, чем вчера, и скоро Катя просто затмит своими успехами всех прочих.
Катю называют «особенным ребенком». Кате двадцать лет!!!
Процесс взращивания Кати обозначается умным словом: «инклюзия». Предполагается, что если таких «особенных» кать, наташ или вань отправить в коллектив здоровых людей, то они тоже поздоровеют и станут походить на детей нормальных, а нормальные дети проникнуться заботой и уважением к детям ненормальным и станут гуманнее.
Катя просто яркий пример, кроме Кати у нас есть еще несколько «особенных детей» восемнадцати-двадцати лет, а в прошлом на занятия водили «особенного ребенка» лет тридцати пяти. Не забуду реакцию простых неособенных детей, когда на новогоднем празднике «особенная тетя», уже седовласая и на ребенка совсем не похожая, растолкала и чуть не затоптала присутствующих, чтобы прочитать Деду Морозу стишок про мишку косолапого. Три десятилетия на новогодних праздниках играл Деда Мороза, но тут растерялся: то ли про мишку косолапого слушать, то ли воющих от страха дошколят успокаивать.
Раньше таких людей называли дебилами, олигофренами и умственно отсталыми, но сейчас такой термин применять нельзя – не толерантно. Я как-то использовал это слово в разговоре, так на меня обрушился дружный хор обвинений в дискриминации, причем цитаты были один в один как из американских газет на тему спасения негров, я разве что Джорджа Флойда коленкой не придушил. «Не сметь называть их умственно отсталыми, - пеняли женщины (учебно-вспомогательного состава – не педагоги, кстати) – они ОСОБЕННЫЕ ДЕТИ!!!». «Пусть особенные, но уже не дети», - отвечаю. «Дети, ощущают себя детьми – значит, дети!»
Да, ощущение себя – тема актуальная, важная, животрепещущая. «Вова, - возмущается наша педагог-психолог, - почему ты не внес девочку такую-то (не Катю), которая занимается у меня в студии прикладной психологии, в «Навигатор дополнительного образования»? (Пресловутый «Навигатор» - еще одна тема, требующая отдельного рассказа.) «Я не могу, - отвечаю, - робот не пропускает, девочке девятнадцать лет, она уже совершеннолетняя». «Ну и что, что ей девятнадцать. Она ощущает себя пятнадцатилетней. Она – абсолютно нормальный, даже гениальный ребенок (наизусть любой длины тексты заучивает), просто ощущает себя пятнадцатилетней».
Ну понятно. Тогда почему мы удивляемся и возмущаемся, что в Штатах какой-то ребенок ощущает себя кошкой и требует лоток вместо сортира? У нас такого нет… пока нет, но нам есть, куда расти.
«Особенный ребенок» Катя – случай не запущенный. Она нормально может себя обслуживать, если только женщины ей нос не утирают, шнурки не завязывают, через дорогу не переводят. Она вполне самостоятельно может перейти по пешеходному переходу и даже хлеб в магазине купить. Школу худо-бедно окончила. Она многое может делать самостоятельно, а пальтишко может не только на себя надеть, но и на какого-нибудь дошколенка. Но Кате НЕ ПОЗВОЛЯЮТ это делать – ведь она: «особенный ребенок».
В советские тоталитарные времена из Кати бы делали работника, учили обслуживать себя, работать учили. Понятно, в университет Катя не попадет, в техникум тоже, но стать судомойкой или уборщицей, или еще кем-то из Катя смогла бы. Но зачем Кате становится уборщицей или судомойкой? Катя – «особенный ребенок», пусть ощущает себя особенной, а если не ощущает, мы научим ее таковой себя ощущать! От мира взрослых, жестокого, согласитесь, ее старательно оберегают.
Был другой случай – мальчик Тимофей, сейчас, по-моему, он ровесник Кати. Из Тимофея тоже старательно делали «особенного». Говорил плоховато, тяжело ему речь давалась, бегал с трудом, хотя сильно хотел. Ну ДЦП у пацана, с кем не бывает. Легкая форма, но тем не менее. Считайте его просто ребенком, нет же, из него «особенного» лепят! «Мужчины, сводите его в сортир». «Я сам, - говорит Тимофей. – Нет, Тимофей, ты не можешь, ты же «особенный». «Я нормальный!» «Конечно нормальный. Катя тоже нормальная, но особенная». «Я ощущаю себя нормальным!!!» «Это не тебе решать!!!» Пацан вырос, послал своих спасателей в дальнее пешее путешествие, в институт поступил. Катя осталась.
Катя не виновата, что родилась такой. Так звезды сложились, или греческие боги определили ей свое место. Катя будет жить дальше, считая себя ребенком: в двадцать лет, в тридцать лет, в сорок… Заботливые воспитательницы вырастили ее вечным ребенком, научили ощущать себя ребенком, жить ребячьими радостями и горестями. А когда ее мама уйдет из жизни, Катю отправят в богадельню. Долгое детство закончится, наступит ад…
Слово «дебил» можно вычеркнуть из лексикона, заменить нейтральным эвфемизмом, но по факту это ничего не изменит, подобные патологии лечить не научились. Но как это состояние не называй, какими нейтральными выражениями не маскируй, факт останется фактом – человек не такой как все, и таковым останется до конца жизни: прячь его в мир вечного детства или выбрасывай, как котенка, в мир взрослых.
Есть у меня знакомый дебил, по старой советской терминологии. Читать не научился, считать тоже, но работает на уборке мусора, по выходным баню топит, в бане парится. Когда выдается свободное время шастает по улицам и рынку, со знакомыми общается. Ему уже шестьдесят, когда он рос, растить «особенных детей» еще не умели, поэтому вырастили взрослого. Пусть дурного, но взрослого. Он работает по-взрослому, матерится по-взрослому, зарплату получает, пенсию. У него даже чувство юмора имеется. На приветствие: «Здорово», отвечает: «Здоровее видали». Он социализировался в мире взрослых, он бежал из Неверленда, куда пытаются загнать современных «особенных детей».
...мысли, размышления...на сложную тему. Не психоз, да.
